– Извините, – сказала она, – мне нужно в…

Лиза перегнулась через стол и схватила ее за руки.

– Нам нужно с тобой поговорить.

– Поговорим через минуту, – удалось вырваться Алессандре.

– Нет, сейчас. – Лиза опять схватила ее за руки. – Почему это тебе каждый раз после еды надо идти в туалет?

– И вовсе не каждый.

– Каждый.

– Нет.

Алессандра закатила глаза.

– Это на-а-столько… вы знаете, нет, вы просто не понимаете, о чем говорите.

– Ты ведь собираешься два пальца в рот засунуть?

– Что-что?

Карим наклонилась вперед и схватила Алессандру за плечо, чтобы та не удрала. В конце концов, она хочет ей помочь. Алессандра наносит себе вред. Во всех журналах об этом написано. Девочка больна, она попала в зависимость. Стала рвотно-зависимой. И то, что они сейчас делали, было весьма распространенным способом прорвать оборону больного. Все так делают. Отец Роберта Джейсона сделал это прямо на работе. Карим очень внимательно прочла инструкции, и они все делали по книге.

– Это род вмешательства, – сказала она.

– Род чего? – подскочила Алессандра.

– Тебе нужно помочь, – спокойным тоном продолжила заседание Карим. – У тебя булимия. И мы, как твои друзья, считаем, что ты нуждаешься в помощи. Мы тебя любим…

– Это я-то нуждаюсь в помощи? Да ты на себя посмотри! Тощая, тебе впору пугалом работать. А ты… – свирепо уставилась она на Лизу. – Даже не знаю, что тебе сказать, подруга. – Задохнувшись от волнения, она схватила книги.

– Держи ее! – рявкнула Карим.

Лиза сорвалась со стула и повалила Алессандру на пол.

– Да отцепитесь от меня!

Карим рванулась к входной двери и распахнула ее настежь. На пороге стояла мать Алессандры. Она посторонилась, давая дорогу двум мужчинам в белых халатах. Они схватили ее дочь под руки и поволокли к ожидавшему микроавтобусу Последнее, что увидела Карим, был разверстый, вопящий рот Алессандры.

– Просто не знаю, как вас и благодарить, – сказала мать Алессандры, пожимая руку Карим.

– Только бы она поправилась, миссис Диас.

Когда все кончилось, Лиза запрыгнула обратно на стул и доела второе пирожное.

– Да, ну и попала она.

Карим согласно кивнула, аккуратно завернула оставшиеся пирожные в двойной слой фольги и тщательнейшим образом вытерла пальцы.

Приехав к дому Тины, Дэниел застал дверь незапертой. Волнуясь, он медленно приоткрыл ее. Последнюю неделю Тина вела себя так, будто избегала его. Он уже отчаялся. И вдруг приглашение. Приехать к ней домой. Поговорить. К нему подбежала Тинина собака и обнюхала его ноги. Дэниел попытался наступить ей на нос. Собака умчалась в глубину прихожей.

– Тина?

– Я здесь. Закрой дверь. Надень цепочку.

Он надел цепочку и вошел в прихожую. Поворачивая за угол, он услышал чье-то сопение и Тинин голос:

– Перестань, Несладкая. Ш-ш-ш.

Он повернул еще раз и остановился как вкопанный. Тина лежала на полу голая, застенчиво скрестив ноги. Протянув руку, она провела пальцем между ног, вынула его и лизнула острым язычком. Облизала губы и улыбнулась.

– Это шоколад, хочешь лизнуть?

Дэниел полувежливо, полуудивленно нагнулся и раздвинул ее ноги. Он недоумевал, почему это надо делать в холодной прихожей, но понял, что предаться блуду сегодня придется именно здесь. Он снял пробу и замычал. Тина, опершись на локти, наблюдала за ним, как мать, которая хочет, чтобы ребенок все съел.

– Нравится?

– Очень.

– Нравится или нет?

– Холодновато здесь, ты не находишь?

– Дэниел…

Дэниел протянул руку и стал ласкать ее соски. Она опять опрокинулась на пол, и шоколад потек.

Когда все было сделано. Тина засеменила в ванную. По дороге заляпала пол и чертыхнулась. Дэниел распрямил спину, вынул изо рта волосок и пошел на кухню за молоком. Приметив пачку крекера на холодильнике, запустил в нее руку.

– Представление получилось не очень звездное, да? – Тина вошла в кухню в белом махровом халате и с тюрбаном из полотенца на голове. Дэниел нашел ее в таком наряде очень хорошенькой.

– Я хочу тебе сказать, что эта диета меня убивает, – сказал он с набитым крекерами ртом.

– А это потому, что ты жульничаешь. Ты должен был пройти полную чистку. Это же коту под хвост – один день чиститься, а потом обжираться крекерами.

– Я не обжирался.

– Сомневаюсь. Ты – мошенник. У меня в гостях разыгрываешь монаха, а потом идешь домой и садишься за женин стол. Кстати, вспомнила. Ручаюсь, что ты ей до сих пор ничего не рассказал.

– О чем?