— И еще, — прохрипел Овен, — Валет тоже выжил.

Корво снова склонился над раненым.

— Где же он? — Валет был одним из лучших стрелков крепости. Известие о том, что он остался в живых, еще больше обрадовало Корво.

Овен нахмурился и сплюнул кровь.

— Там, в подвалах. — лицо умирающего исказила гримаса боли. — Сошел с ума он! Совсем рехнулся, дурак несчастный!

 Овен схватил Корво за запястье и отрывисто заговорил:

— Он единственный из нас побывал внутри ладьи. Сам пошел. Через минуту выскочил. Кричит: «Они не люди! Они не люди!», и давай из ружья — по нашим! Рейми сразу и уложил. Стикса тоже пришлось оставить… В общем, только мы с Колей смогли уйти.

— Кто не люди, Овен?

— Сначала мы сражались с гоблинами, — голос раненого стал слабеть, — затем с тварями без лиц, у которых вместо пальцев щупальца до пола, а потом…

— Кто не люди, ты слышишь, Овен?

Овен поднял глаза на короля.

— Я ведь честно служил твердыне?

Корво мрачно кивнул.

— Тогда освободи меня, боги человеческие уже заждались мою душу.

— Ты заслужил покой, — сдавленным голосом произнес Корво и быстро перерезал Овну горло.

Совет держали здесь же. Корво не видел смысла переносить его в тронный зал: к чему церемонии, когда их осталось не больше трех десятков человек. Это вместе с двумя старухами и пятью калеками. И большинство из обитателей Шамурамана стояло сейчас с оружием в руках, охраняя вход на лестницу, с которой все отчетливей доносилась возня гоблинов. Человеческие дети больше не рождались в этом мире. Корво был одним из последних, кто появился на свет не инопланетным чудовищем. О своих троих детях, двое из которых родились гоблинами, а третий — червем, он постарался забыть. Конечно, после того, как собственноручно сбросил их с крепостной стены.

Задумчиво вытирая с лезвия меча кровь Овна, Корво рассматривал лица своих воинов. Среди них было и пять молодых женщин — все в кольчугах и с ружьями в руках. Корво знал, что их тела, также как и у мужчин, были покрыты бороздами уродливых шрамов от гоблиновских сабельных когтей.

— Земли висячих садов давно не дают урожаев! — начал свою речь Корво. Воины согласно загудели. — Нет больше ни пшеницы, ни томатов, ни даже чеснока. Животные не спариваются друг с другом, мы добиваем последних свиней. Вы все знаете, что еды у нас осталось на несколько дней, если, конечно, мы не начнем жрать трупы гоблинов. Не думаю, что кто-нибудь на это согласится… — Корво замолчал, переводя дыхание. Посмотрел на остывающее тело Овна, на Анетку, так и не сумевшую родить ему наследника, на поигрывающего боевым топором седобородого Шейма.

 - Остается только выбрать, как нам умереть: сходя с ума от голода или в зубах у гоблинов, которые нападают каждый день…

 На лицах слушающих читалось отчаяние. Корво продолжил:

 - Но у нас есть последняя возможность спастись! — он понизил голос. — Это то, о чем говорил мне отец перед смертью. Вы слышали Овна — она действительно существует: небесная ладья из человеческого прошлого, способная перевезти нас туда, куда мы пожелаем.

Шейм перестал забавляться с топором.

— Даже если эта ладья и есть, — прохрипел он своим страшным голосом, (когда-то на крыше крепости ветровик чуть было не оторвал ему голову), — какой в ней прок? Куда нам на ней податься? Кругом ведь выродки да твари!

Корво согласился:

— Я и не надеюсь, что мы сможем найти не измененные, нормальные земли. И едва ли мы где-нибудь встретим людей. Но остались же, наверное, тихие острова, где выродков мало или они еще не успели приобщиться к человеческой плоти. Возможно, мы найдем старые, покинутые крепости, где осталась пища и оружие, и цветут висячие сады.

На Корво посыпались вопросы:

 - А как мы сможем поднять ладью в воздух?

 - Да, король, как? Ведь никто из нас не обучен управляться со сложными машинами.

Корво развел руками:

— Верно. Но другого выхода все равно нет! Надо пробиваться к ладье сейчас, пока мы совсем не ослабли от голода и у нас еще остались патроны.

— Как скажешь. Ты — король. Верно, мужики? — неожиданно подмигнул Корво Шейм. — Как по мне, то мы все и так уже мертвы.

— На том и порешили, — рассказывал мне Корво. — Собирались не долго. Чего было тянуть? Гоблины нас атаковали почти каждый день, и мы постоянно теряли людей. Через неделю-другую вполне могло оказаться, что в поход идти уже некому.

— Последний крестовый поход, — протянул я, подливая себе и королю еще спирту в разовые стаканчики.

— Что? — переспросил Корво и тут же продолжил: — Против нечисти у нас была одна верная, ни разу не подводившая стратегия.

Они шли через загаженные гоблинами заброшенные залы тесным четырехугольным строем. По краям шагали воины с горящими факелами на длинных древках. (Отличное средство для отпугивания гоблинов.) «Факельщики» были готовы в любой момент отбросить древки и взяться за мечи. За ними следовали стрелки. В их рядах шел и Корво с фамильным автоматом наготове.

Вторжение людей во владения мутантов вызвало большой переполох среди выродков. Сотня гоблинов пятилась, отступая от жара факелов. Еще добрая сотня тварей преследовала людей, так же держась на приличной дистанции.

Я не знаю, правду ли говорил Корво о количестве мутантов, но я как будто вижу эту картину его глазами: трепещущее пламя факелов разгоняет густой мрак, из которого с ненавистью глядят звериные морды мутантов. Они воют — именно воют, а не рычат, — замогильно, будто это не живые существа, а нежить, призраки-пожиратели душ из страшных сказок. Однако гоблины — не духи и не животные. Каждые несколько секунд раздается звук рассекаемого воздуха — в кого-то из «факельщиков» летит короткое копье с костяным наконечником. Напрасно мерзкие твари стараются! Для первых рядов подобрали самые прочные кольчуги, для такого оружия почти неуязвимы.