– Па, я уже встречаюсь с женщиной, и лучше, если Арина донесет эту весть до каждого члена семьи в отдельности.

– Вон что! – Отец прищурил глаз. – А как ее зовут?

Он сразу интересовался именем, для него имя представляло первоочередной интерес, и он всегда заранее знал, понравится ему Ира, Валя, Света или нет.

– Ее зовут Элла, – с неудовольствием сказал Тагиров.

Узнав от Шелепа, что они с Эллой были влюблены друг в друга, как юнцы, он стал приучать себя к мысли, что его сердце несвободно. Кажется, Элла думала, что это стоит ему усилий, что ситуация его раздражает. Она ошибалась. Его раздражало только то, что в голове его проделали дырку, посягнув на цельность его личности.

– Послушай, отец, – начал он тот самый разговор, ради которого так надолго застрял на семейной вечеринке. – Я ничего не оставлял тебе на сохранение?

– Когда? – рассеянно спросил тот.

– Да когда угодно. Может быть, в последнее время?

– Нет, не оставлял. А что?

– Так. Не могу вспомнить, куда подевал одну вещь.

Отец обеспокоенно посмотрел на него:

– С тобой все в порядке?

И тут прямо у него за спиной раздался набрякший подозрением голос Киры:

– Ты что, решил остаться с женой?

– С чего ты взяла? – удивился он.

– У тебя было обреченное выражение лица.

Кира считала, что обреченным выражение лица у мужчины становится тогда, когда он думает о своей жене. Но, естественно, если она будет его женой, все изменится кардинальным образом.

– Кира, скажи, я ничего тебе не оставлял на сохранение – записную книжку или, может быть, кассету с музыкой?

– О! Ну, я бы тебе сама сказала, – ответила та, снова почувствовав почву под ногами.

В этот момент Бригитта, которая пришла проверить, как тут дела, свалилась на пол и принялась кататься по коврику, издавая протяжные вопли. Тагиров рассмеялся и потыкал в нее ногой:

– Посмотри, какая шалунья!

– Она не шалит, Игорек, – оскорбилась за кошку Кира. – Она хочет котика!

– У меня есть на примете один кот, – оживился Тагиров. – Перс. Совершенно роскошное создание размером с телевизор «Рубин». Ах, черт, кажется, он кастрированный.

Протиснувшись мимо Киры, Тагиров принялся обходить родственников по одному, но все отвечали ему, что никаких вещей он им на сохранение не оставлял, никаких телефонов запомнить не велел, никаких ключей от камер хранения у них не прятал. Тагиров приуныл и уселся за стол хмурый.

После тостов, объятий, поздравлений и подарков, которыми завалили именинницу, наступил прозаический момент – обсуждали, кто будет мыть посуду и кто повезет домой пьяную Галю. Галя постоянно говорила, что ей нельзя пить, и всегда напивалась до свинячьего состояния.

– Игорек! – громоподобным голосом объявила мачеха через стол. – Тебе в сумку положили два лотка холодца и утку с яблоками.

– Господи, зачем мне утка? – испугался Тагиров. – Я в ресторане ужинаю.

– Разве в ресторане приготовят утку так, как баба Муся?! – хором возмутились все женщины сразу.

– Нет-нет, конечно... Как я мог даже предположить?.. Мусина утка – это вершина...

Он вырвался на волю с уткой и холодцом и тотчас решил отвезти все это в студию Шелепа. Элла наверняка еще не спит. Наверное, ей будет приятно, что он проявляет заботу. Каково это – узнать, что тебя любил мужчина, который теперь этого не помнит? Надо быть с ней... помягче, что ли.

Он посмотрел на часы и вздохнул. Группа «У» в полночь встречается в своей штаб-квартире. Они обсудят результаты сегодняшнего дня, а потом позвонят ему. Интересно, узнали они что-нибудь новое или нет? На всякий случай, чтобы закрыть тему окончательно, он позвонил жене. Услышав сухое «Алло!», в очередной раз удивился тому, как испортились их отношения всего за один год.

– Послушай, – сказал он, не здороваясь, потому что на его приветствия она отвечала презрительным фырканьем. – Я ни о чем не просил мне напомнить? Возможно, какую-то дату или место...

Его супруга несколько секунд медлила, потом с неудовольствием сказала:

– Это звучит так глупо! Просто какой-то кретинизм.

– Что? – насторожился Тагиров. – Что я тебе говорил?

– У тебя прогрессирующий склероз? Что ты от меня скрываешь? – спросила она тоном оскорбленного достоинства. – У тебя начинается болезнь Альцгеймера?

Господи, хоть бы она прекратила эти свои дурацкие выпады.

– Татьяна! – оборвал он резко. И спросил, отделяя слова друг от друга: – О чем я тебя просил?

Она некоторое время возмущенно дышала в трубку, потом взяла себя в руки и обычным своим обезжиренным голосом ответила:

– Ты просил найти на полке «Анну Каренину» и прочитать то, что ты написал на форзаце.

– Прочитай, пожалуйста, – попросил Тагиров, нервничая так, словно сидел в ракете, которую собираются запускать в космос.