Либан Николай Иванович
Шрифт:
И вот однажды Ореста Марковича вызывают в жандармское управление. Постельников донес, что у него есть книга Рылеева «Думы», сообщив Оресту, что сделал это для собственного продвижения по службе. Жандармский генерал уверен, что Орест Маркович состоял в тайном обществе, где ему дали прозвище Филимон, именины которого праздновались 14 декабря. Герою пришлось, чтобы избежать больших неприятностей, идти на военную службу. Должен сказать, что во время службы в полку он несколько раз был близок к самоубийству. Но что делать? Он часто вспоминал того купидона, который с березовым веником висел над его детской кроваткой. Вот оно, сбывается, думал он, - и это еще счастье.
После 1861 года Орест Маркович уходит из военной службы, уезжает за границу, а затем возвращается в Россию. Он побывал среди всех слоев русского общества (духовенство, интеллигенция) и увидел одну смуту после реформ - и в городе, и в деревне. Что же это будет? Наверное, дядя-то был прав, говоря, что вместо купидона с цветочками надо вешать купидона с розгами.
Вот он, русский мир, русская жизнь. Вот он переход от ужасного крепостного права к «счастливому» капиталистическому миру. Здесь смешалось все: и капитализм, и социализм, и феодализм. Герой в центре этих злоключений, последнее из которых сведет его в могилу. Это вся Россия, полная смеха и горя, ее трагическая история после реформы. Лесков не находит желанного синтеза, а видит горе, огромное историческое горе России.
Лесков и XVIII век
Лесков проявляет большой интерес к XVIII веку. Все писатели XIX века так или иначе к нему обращались, создается целый поток исторических романов: Г.П. Данилевский («Княжна Тараканова»), Д.Л. Мордовцев («Знамение времени», 1869, «Великий раскол» 1880), Е. Сали- ас («Пугачевцы», 1874), Вс. Соловьев («Вольтерьянец», 1882; «Великий Розенкрейцер», 1889). Это симптоматично: после 1861 года возникает сильный интерес к истории, историческому процессу.
Лесков, как и Достоевский, не написал исторического романа в полном смысле слова. В его рассказах мы встречаем исторические образы, параллели, экскурсы. Но главный его интерес не ко всемирной истории, а к повседневности. Лесков хочет написать исторический роман без исторических лиц. Когда же он начинает изображать исторические лица, они у него выходят комическими.
В хронике «Старые годы в селе Плодомасове» (1869) героиня Марфа Андреевна Плодомасова - историческое лицо эпохи. С точки зрения Лескова, каждое лицо эпохи - историческое. Она очень яркая личность, стоящая на рубеже веков. В этой книге изображается ее жизнь с 1812 по 1850 год. Она была свидетельницей эпох Екатерины И, Павла I, Александра I и Николая I.
Плодомасова появляется и в романе «Соборяне». Со своими карликами она приезжает к Савелию Туберозову. Между ними происходит разговор, где Плодомасова говорит об одиночестве: «А ты разве не одинок? Что же в том, что у тебя есть жена добрая и тебя любит, а все же чем ты болеешь, ей того не понять. И так всяк, кто подальше брата видит, будет одинок промеж своих». Лесков с огромной силой художника воспроизводит этот разговор, так чтобы мы поверили в реальность переживаний и чувств человека. Одиночество - это одна из определяющих черт героя Лескова в XVIII веке.
В хронике Лесков показал черты исторической эпохи XVIII века. Все персонажи либо маскарадные фигуры, либо страшно одинокие люди. При написании книги Лесков обращался к труду М.М. Щербатова «О повреждении нравов в России». В XVIII веке он увидел сочетание низкопоклонства и независимости. Это век выскочек. Но эти выскочки начинают чувствовать независимость. Она может проявляться в примитивном удовлетворении прихотей. Сын Б.П. Шереметева всю жизнь занимался тем, что тратил колоссальные средства на одежду, стол, экипажи. Он не носил, а «таскал свое имя», по выражению Щербатова: «Человек весьма посредственный разумом своим, ленив, незнающ в делах, и, одним словом, таскающий, а не носящий свое имя, и гордящийся единым своим богатством, в угодность монархине со всем возможным великолепием жил».
Рядом с мелкими выскочками - столпы России. Правда, их положение менее устойчиво. Лескова увлекают быстрые взлеты людей того времени. Калифы на час,
Орловы, Потемкин, Зубов, Бибиков, достигали огромных высот. Но особенно писателя интересует их падение. И что после падения?.. Внешнее благополучие в конце концов сменяется отставкой, ссылкой - в лучшем случае в Москву, город «отставников» (позже сюда сошлют Ермолова, Чаадаева). Жизнь бывших вельмож превращается в нищее прозябание.
Хроника «Старые годы в селе Плодомасове» обильнее по своим открытиям, чем «Господа Головлевы» Сал- тыкова-Щедрина, трилогия Толстого «Детство. Отрочество. Юность».
В другой хронике, «Захудалый род», изображен Дон-Кихот Рогожин. Его поиски жизненного идеала напоминают искания героя рассказа «Овцебык» Василия Богословского. В Рогожине чаадаевская разочарованность. Он познал в жизни куда больше, чем предки: кроме материального благополучия, есть еще благополучие внутреннего мира.