Всё это время пальцы Василь Иваныча с пулемётной частотой тарахтели по клавишам компьютера, а его бравые диспетчеры, особенно девушки, услышав мой разговор с Дедом, от радости захлопали в ладоши. Ну, а Плюшкин, оповестив народ, что настали новые времена, подняв глаза с усмешкой спросил:

— А оно им надо? Серёга, они ведь награды и так в кучах находят каждый день. Давеча ребята припёрли мне Орден Подвязки какой-то, да, только на кой он мне. Вот если бы они где-нибудь откопали биомеханическую ногу, тогда бы я порадовался. — Весело улыбаясь, он приказал, снимая наушники — Басмач, подмени меня, а я Батю с коллегами угощу чем-нибудь.

Наш Плюшкин выкатился из-за своего стала на инвалидном кресле, у него правая нога была отрезана чуть ли не по самый пах, а от ближнего стола, что-то сказав в микрофон вполголоса, отъехал на электрическом инвалидном кресле бородатый парень лет тридцати пяти, у которого не было обеих ног, и, отдав нам честь, заменил своего шефа. Вот этим и был ценен полковник Лыков, который даже потеряв в Чечне ногу, он подорвался там на мине, со службы не ушел, считая, что раз задница осталась цела, значит ничто не мешает ему сидеть в штабе и заниматься несколько иной работой по своей части. Сталкеры любили своего босса и были готовы носить его на руках, ну, а я был ему очень благодарен за то, что он уже в первые же дни прислал ко мне свою супругу с письмом, в котором подробно расписал, что и как нужно делать. Его Нина Матвеевна, оперативный позывной Хозяйка, была Рукодельницей в одном из самых боевых отрядов, который так и назывался "Дети Плюшкина". За три месяца они откопали и доставили в Москву столько вещей, что вполне могли конкурировать с каким-нибудь крупным производственным предприятием или торговой компанией. Дети Плюшкина уже работали в семистах километрах от Москвы и после них на земле не оставалось ни единой гайки, что не удивительно, ведь в отряде насчитывалось свыше девятисот сталкеров.

Рядом с ситуационным залом находились большая комната отдыха и столовая, куда мы и направились. Василь Иваныч разрешал сталкерам накладывать лапу на десятую часть самых лакомых деликатесов, а потому действительно мог попотчевать нас чем-нибудь изысканным. В данном случае речь шла о литровой бутылке какого-то старинного вина, лежащей в деревянном ларце. Повариха штаба быстро организовала для нас роскошный обед и пока она подавала нам блюда, Василь Иванович сосредоточенно отбивал сургуч с пробки. Наконец он вкрутил в неё громадный штопор, нажал на рукоятки, бутылка пумкнула и в столовой явственно запахло уксусом, отчего все мы громко рассмеялись, а Чак, ударив в ладоши, воскликнул:

— Васья, не расстраивайся, со старыми винами такое часто бывает. Поэтому я предпочитаю пить виски. Спирт в нём никогда не превращается в уксус.

Повариха, смеясь во весь голос, принесла нам бутылку виски "Блек лейбл", а Плюшкин, сокрушенно вздыхая, сказал:

— Ну, раз мне не удалось побаловать вас винчишком, ребята, то мы этот пузырь прибережем для шашлычка. Как вы, согласитесь устроить пикничок вместе с моими штабниками после того, как мы покончим с северным завозом?

Я тут же поинтересовался:

— За сколько дней управишься и, вообще, что ты отправляешь на север помимо собольих шуб?

Василь Иваныч улыбнулся и спросил:

— Что, кто-то уже успел стукануть, что Снегурка целый грузовик шуб в вертолёт загрузила? Ну, и правильно сделала. Она с ними целых две недели по вечерам возилась и всё говорила, будет кому-то славный подарок на Новый год.

— Даже и не знаю, чем твою Снегурочку и наградить, Вася, за её доброту. — Сказал я, поднимая стопку с виски — Ты бы, старина, придумал бы что-нибудь для своих ребят. Вот, к примеру, как тебе такая мысля — награждать самых лучших сталкеров выходным днём, проведённым в Кремле? Я с Чаком для них шашлыки жарить буду, он в Афгане, а я на Кавказе этому здорово научились. Женя, он же у нас старожил Кремля, все его укромные места покажет, а спать мы их положим в царских покоях. Как ты считаешь, такое им может понравиться, Василь Иваныч?

— Выходной в Кремле? — Удивился Плюшкин и весело смеясь, сказал — А что, это дело. У меня как раз есть список из добрых полутора сотен особо отличившихся ребят. Сможешь их всех разом принять к себе на постой на одни сутки, Батя?

— Конечно смогу. — Ответил я широко улыбаясь — Эх, Вася, если бы ты знал, как я твоим ребятам благодарен. Они же нас просто спасают, выкапывая из грязи столько вещей, что мы их развозить не успеваем. Кстати, война войной, а все дела по расписанию. Скоро наши парни отправляются в Штаты, ты как, успеешь подготовить груз гуманитарной помощи к тому времени?

Плюшкин даже обиделся:

— Батя, он у меня уже неделю, как готов. Это вы телитесь, неизвестно почему. Парни Виктора тоже. — Я опустил ложку и посмотрел на полковника Лыкова с иронической улыбкой, тот уткнулся носом в свою тарелку с борщом и со вздохом признался, усмехаясь — Хотя надо сказать, Батя, что интуиция у тебя работает просто на зависть. Ты, как знал, что Дед со дня на день заявит всем о Зелёной Хозяйке. Веришь, когда он с тобой встретился на Калининской АЭС, меня такой восторг охватил, словно я снова пацаном стал. Раньше ведь, после того, как надо мной Волна прошла и ничего со мной не сделала, скорее даже наоборот, отбросила от меня обломки рухнувшей пятиэтажки и те не завалили вход в наше убежище, я просто знал, что не один такой и что-то согревало мне душу, а после того, как Дед сказал тебе о Зелёной Хозяйке, у меня, словно нога и крылья за спиной выросли, такая радость меня охватила.

Снова взяв ложку, я кивнул и сказал вполголоса:

— Да, чувствую, что с приходом Зелёной Хозяйки нас ждут ещё те чудеса, Василь Степаныч. Не знаю, как на счёт крыльев, а вот ногу она тебе точно сможет вернуть.

— Это как ещё? — Удивился полковник.

— А очень просто, — ответил я, — с помощью своих зелёных дейров. Правда, это будет не настоящая нога, но зато такой протез, который ничем, кроме своего цвета, от настоящей ноги отличаться не будет. — И пояснил — Ничего, вот увидишь по ящику, что такое большой дейр, сам всё поймёшь. Сдаётся мне, что зелёные дейры по её воле много чего сделать смогут.