Кабину "Уральчика" я срезала полностью и приварила к раме куски швеллера, взятые из моторного отсека и гондолы, чтобы установить на машину новую, бронированную кабину, которая будет на двадцать сантиметров шире старой, на шестьдесят сантиметров длиннее и выше на шестьдесят семь. Передняя часть кунга фактически превратилась в заднюю часть кабины. Зато после того, как я прилажу к ней бронированную крышу с люком от моторного отсека, то при необходимости смогу спокойно стрелять из гранатомёта. Ну, а поскольку мой "Уральчик" это не спорткар, то я за исключением точно таких же скосов под крышей, как и у кунга, передняя часть кабины была вертикальной, а в том месте, где я мечтала установить крупнокалиберный пулемёт, то есть посередине, ещё и будет установлена дополнительная броневая плита толщиной в восемнадцать миллиметров с песочной засыпкой от кумулятивных гранат. Тут мне припомнились те уроки, которые преподал мне когда-то Мишка. Керамзитовая засыпка сохранила тогда не одну и не две жизни его парней. Думаю, что и песок меня выручит, пока я не раздобуду керамзит. Во всяком случае так оно в любом случае будет надёжнее.

Постепенно мой "Уральчик" превращался в крепость на колёсах. Когда его кабина была закончена, я даже ахнула, до того она мне понравилась. Ахнула и немедленно притащила из "Кадиллака" шикарный диван красной, натуральной кожи, который установила на раму, сваренную из труб прямоугольного сечения, срезанных с "Пазика". Сразу за спинкой водительского кресла у меня располагался крохотный обеденный столик, а напротив неё, над металлическим ящиком, в котором находилась запаска — кухонный стол с газовой плитой на две конфорки. Газом меня обеспечивали зелёные лепестки. Для того, чтобы жизненного пространства было немного побольше, а дверь, ведущая в кунг — пошире, я выдвинула отсек с запаской наружу и даже установила гидроподъёмник для неё, чтобы было легче опускать и поднимать колесо, а оно у "Урала" здоровенное. Единственное неудобство заключалось в том, что для того, чтобы приготовить себе обед или завтрак, а это при рыбной диете не занимало много времени, мне приходилось ставить над пассажирским сиденьем небольшой помост. Впрочем, если класть на него матрац Аргона, то никаких проблем вообще не будет. Дверной проём в кунг я прорезала сразу же и после недолгих раздумий решила вообще не устанавливать в нём дверь. Она, по большому счёту, была не нужна, ведь после того, как я сменяю оборудование "ПАРМа" на крупнокалиберный пулемёт и патроны к нему, а лучше на два крупнокалиберных пулемёта, кунг у меня превратится в небольшую комнатку для меня и большой багажный отсек.

Мечты о втором крупнокалиберном пулемёте, с помощью которого я, остановившись, могла бы заставить своих преследователей отказаться от мысли схватить меня, привели к тому, что вместо двухстворчатых дверей я установила в кунге мощный бронелюк с большой амбразурой. Его я вырезала вместе с приличным куском бронеплиты из багажного отсека гондолы и тоже наварила на него вторую плиту на расстоянии десяти сантиметров от первой и засыпала песком. Осталось только установить внутри кунга пулемёт побольше. Всё так же чуть по чуть, как я работала до этого, мне удалось всего за двадцать шесть дней превратить "Уральчика" в крепость на колёсах. Завидуйте, мужики! А завидовать им действительно было чему. Ну, во-первых, помня о том, как мой батискаф разрубил касатку, я установила впереди острый форштевень с отверстием для крюка лебёдки правее него. Тем самым я решила задачу тарана. Думаю, что танки и бронетранспортёры мне всё же на пути не попадутся. Заодно я защитила им от пуль радиатор. С боков моторный отсек тоже был защищён броневыми плитами, а ещё я повесила спереди, на бампер, два листа брони, вырезанные на пятнадцать сантиметров шире колёс, которые возвышались над землёй всего на десять сантиметров, на тот случай, если кто-то встретит меня огнём из автоматов и станет целиться по колёсам. Кабина "Уральчика" превратилась в самый настоящий сейф, броня была даже снизу, но только по краям. Водительский люк открывался вверх двумя гидравлическими цилиндрами, зато за ним я буду себя чувствовать гораздо спокойнее, чем за обычной дверью.

Кабина стала намного просторнее, я её сделала чуть ли не герметичной и даже нашла применение кожаной обивке "Кадиллака", уже если ехать в Москву, то с шиком, в красном кожаном салоне. Из неё можно было пройти в кунг, вот только мешал токарный станок, над которым я разместила полку и заполнила её продуктами и напитками. Ну, ничего, я его обязательно сменяю на пулемёты. Хотя я человек мирный, пускай стоят. Так, на всякий случай, чтобы мужики думали, прежде чем открыть рот.

Хотя лобовое стекло кабины и было бронированным, я дополнительно установила на него ещё и бронещиток с прорезью на уровне глаз шириной в три сантиметра. Со стороны пассажирского сиденья тоже стоял перед обычным стеклом точно такой же бронещиток с прорезью. Старые сиденья, хотя они и были почти новые, я выбросила и установила новые, с "Кадиллака", они были гораздо удобнее. Ну, и помимо всего прочего я установила броневую защиту на топливный бак, как собиралась с самого начала, навесила на кунг по бокам две броневые плиты высотой в полтора метра на всю длину и прорезала в ней бойницы, чтобы можно было стрелять из автомата. Точно такие же бойницы, закрывающиеся стальными кругляшками, я установила в кабине, в передней бронеплите, чтобы стрелять из автомата не бросая руля, а также в водительской двери и в бронеплите напротив неё. Ещё я усилила броней заднюю часть "Уральчика", повесив широкие брызговики из броневых листов, если кто-то обидится и станет стрелять мне вслед. Да, машину, конечно, я утяжелила, но когда впарю кому-нибудь всё пармовское оборудование из кунга, мой "Уральчик" сможет бегать гораздо быстрее. Пока что же ему предстояло тащить за собой бытовку, груженую водой и рыбой, и ещё цистерну с соляркой. А что делать? Ведь я же поеду по степи и кто знает, когда ещё доберусь до какой-нибудь дороги, а потом до города или посёлка, чтобы узнать у местных жителей, куда же это меня черти, то есть волна занесла.

Вообще-то в последнее время меня всерьёз мучил такой вопрос — как мне теперь отсюда выбираться? Кроме того, что мне нужно ехать сначала на север, а потом на запад, я ведь ничего не знала. В дорогу я собиралась целых трое суток и, кажется, ничего не забыла. Хотя даже "ПАРМ" я забила всяческими нужными вещами под завязку, в моём основном лагере, на озере, всё равно осталось столько всего ценного, что хоть не уезжай. В том числе и два мешка с дождевой водой. Наконец я собралась в дорогу и утром следующего дня мы с Аргоном отправились в путь. Пёс сидел на своём матраце и удивлённо крутил головой, изучая непривычную для себя обстановку. Пока я вкалывала, как ломовая лошадь, он был праздношатающимся типом и ничем, кроме охоты на лис и шакалов, совершенно безуспешной, не занимался. Правда, при этом кормить мне его приходилось крайне редко. Весело подмигнув Аргону, я завела двигатель и плавно тронулась с места. Перегружен мой "Уральчик", был конечно, просто безбожно, а что делать? Мне же ехать через чужую страну и кто знает, как отнесётся ко мне местное население, ведь насколько мне это известно, русским людям в Казахстане жилось не слишком весело. Ну, не знаю, может быть после Апокалипсиса что-то изменилось. В общем дорога всё покажет. Окажись я не здесь, а на Южном Урале, то уже давно бы поехала в Москву на "Кавасике", а так мне пришлось построить целую автокрепость.

Спешить мне хотя и нужно было, да, груз за спиной не давал и потому я ползла на второй передаче и практически не давила на газ. Поэтому и ехала я со скоростью всего в тридцать километров в час. Чтобы двигатель не перегревался, я установила на капоте, по бокам, ещё два вентилятора, снятых с "Кадиллака" и "Санйонга", приладила к ним жестяные короба и те гнали через них воздух. Смешно, но это помогало. По той же самой причине я установила в кабине кондиционер с "Кадиллака", чтобы мы с Аргоном не испеклись в ней, как в духовке. В общем с комфортом всё было в полном порядке и ничто не мешало мне петлять между холмов. Трава от жаркого солнца уже стала постепенно выгорать, но ещё была вполне зелёной. По всей степи я видела какие-то вещи, принесённые в неё водой, иногда они даже образовывали кучи, но только не такие громадные, какие были возле моего лагеря. Несколько раз я даже останавливалась, завидев коробки и упаковки, в которых могло находиться что-то съестное и не разу не ошиблась. Глаз уже был намётан.

Глядя по сторонам, я с удивлением для себя увидела, как справа проскакал небольшой табун коней, а во второй половине дня, когда мы проехали уже километров двести, даже нескольких верблюдов. Встречались в степи и другие животные, а над ней летали птицы. Ну, что же, если природа смогла пережить Апокалипсис, то и люди смогут сделать это. Всё это меня очень радовало, как и ещё одно обстоятельство уже моей личной жизни. У меня вот уже второй месяц не было месячных, а это означало, что тогда, на складе с Серёжей, я залетела. Интересно, как он к этому отнесётся? Вообще-то он находится уже не в том возрасте, когда мужчины при таком известии сначала падают на задницу, а потом вскакивают и смываются. Хотя со мной такого не происходило, с моими студенческими подругами это бывало и не раз. Интересно, живы ли они? Все они жили в Питере, а поскольку очень много людей из города моего детства и юности приехали в псковские убежища, в прочности и надёжности которых, сомневаться не приходилось, а раз так, то они точно живы. Что же, когда-нибудь мы встретимся, устроим девичник и станем вспоминать, как когда-то мы отжигали на вечеринках. Ах, юность, как же быстро она у меня закончилась. Ровно в тот день, когда я, девятнадцатилетняя девчонка узнала, что мои родители погибли. Вот так, думая то о радостном, то о печальном, я и ехала по степи, постоянно петляя меж холмов, но держа путь на север.

К вечеру, когда только-только начало смеркаться, я заехала в ложбину между двух небольших, но крутых холмов и остановилась. Ехать, надев на голову прибор ночного видения, не имело никакого смысла, хотя я и не сильно устала. Ну, да, конечно, после того, как я вкалывала два месяца, словно чумовая, десять часов за рулём, с полуторачасовым перерывом на обед, это не работа, это отдых. Первым делом я открыла люк и выпустила Аргона, после чего выключила кондиционер, поднялась с роскошного кожаного кресла и направилась к своей кухоньке. За всё это время я уже так привыкла к рыбной диете, что спокойно ела рыбу с рыбой и с рыбой же пила чай со сгущёнкой или вареньем вместо сахара. При этом треска заменяла мне хлеб, а осетрина сдобу. Сухари я не трогала, берегла их, сама не знаю почему. Наверное потому, что у меня не было ни муки, ни хлеба, ни вообще макарон или круп. Зато я каждый день съедала по шесть зелёных лепестков и видимо только поэтому у меня не было никаких проблем ни с пищеварением, ни с болячками, ни с чем-либо ещё, имеющим отношение к здоровью. Аргону я тоже давала по четыре зелёных лепестка утром и вечером. А что? Я ведь за месяц с лишним вырастила их наверное тонны две, не меньше и они теперь кишмя кишели в озере. Ну, а раз так, то я вполне имела право их есть. Как фермер своих кур.