— Ну, конечно! — театрально воскликнул актер. — Из нашего молодого Оскара Уайльда обязательно когда-нибудь получится знаменитый поэт, а из моего друга и агента Брэма Стокера, блистательного журналиста и свежеиспеченного супруга нашей восхитительной Флоренс, точно когда-нибудь получится достойный внимания писатель. Но давайте предоставим слово нашему другу Оскару. Мы хотим послушать, что он написал в этом жутком месте.

Молодой мужчина слегка засмущался.

— Ну хорошо. Но только пару строчек. А потом мы вернемся в город. Я знаю одну маленькую гостиницу с чудесными блюдами и еще лучшими винами!

Генри Ирвинг и Флоренс с энтузиазмом согласились с ним. Оскар прокашлялся и начал читать:

— Великолепно, мой друг, просто великолепно! — воскликнул актер и похлопал поэта по плечу, хотя тот явно еще не дочитал до конца. — Но сейчас давайте покинем родину мертвых. Я просто умираю от голода! Как можно было додуматься до того, чтобы устроить прогулку по ночному кладбищу!

— А мне это кажется увлекательным.

Глаза мужчины по имени Брэм Стокер даже заблестели, когда он осматривал могильные плиты, окруженные деревьями и кустами.

— Я так много читал о феномене смерти или, лучше сказать, бессмертия и разговаривал с людьми, которые утверждали, что действительно встречались с одним из тех бессмертных, которые высасывают у людей кровь и душу. Это существа ночи, быстрые и бесшумные, как тени, хотя у них самих тени нет. Они — охотники, а мы — беспомощная добыча. Вот, оглянитесь, за каждым этим камнем может скрываться вампир, который вышел из своего гроба, гонимый жаждой крови.

Флоренс вскрикнула и схватилась за руку своего супруга.

— Брэм, я прошу тебя, не говори так! Ты меня пугаешь. Ты действительно веришь, что подобное может существовать?

— Несомненно! — Ее супруг страстно закивал. — Ходят слухи, будто даже сам лорд Байрон, старый соратник Шелли, все еще живет среди нас как кровопийца.

— Ну, если это только не является плодом буйной фантазии какого-то поэта, — успокоил даму актер и в третий раз призвал своих товарищей уйти наконец с кладбища.

— В любом случае я продолжу исследования, а потом напишу книгу о вампирах! — сообщил Брэм Стокер.

Оскар Уайльд сложил принадлежности для письма и поспешил к освободившемуся месту возле Флоренс.

— Вот видишь, моя дорогая, было бы гораздо лучше, если бы ты выбрала меня, а не человека, который отдает предпочтение кровопийцам.

Ветер еще донес последние слова до юных вампиров, потом люди исчезли, а могилы снова остались покинутыми под бескрайним ночным небом, усыпанным звездами.

Иви толкнула Алису в бок.

— Пойдем назад, пока никто не заметил нашего отсутствия.

Алиса кивнула, и они осторожно пробрались назад, к своим одноклассникам, которые все еще прятались за кустами и явно скучали.

К их удивлению, профессора решили больше не задавать им упражнений на эту ночь, а позволили маленькими группами прогуляться по ночному кладбищу и порадоваться запаху разложения.

— В последние недели вы напряженно работали и много учились, — сказал профессор. — Так что вперед! Чего вы ждете?

Алиса, Иви и Лучиано вместе отделились от общей массы. К ним снова присоединился Франц Леопольд. Они медленно прогуливались среди могил, как вдруг новые звуки заставили их замереть.

Первое, что они услышали, был тихий звук, похожий на шорох колес тележки, едущей по гравию, потом послышались голоса, сдавленный смех и скрип поржавевших петель решетчатых ворот у церкви, которые кто-то открывал. Вампиры спрятались в укрытие. Вскоре в их поле зрения появились четыре человека, которые и в самом деле везли ручную тележку. Двое шли впереди и тащили ее за ручку, а еще двое толкали сзади.

— Что за странное место, — прошептала Алиса. — Здесь каждую ночь царит такое оживление? И что этим людям нужно на кладбище в столь позднее время?

— Я думаю, это что-то запрещенное, на что они не отважились бы в дневное время, — предположила Иви.

Недалеко от их укрытия тележка остановилась.

— Это должно быть где-то здесь. Я еще раз осматривал могилу сегодня днем, — сказал мужчина, который выглядел большим и сильным.

— Я ничего не вижу, — заявил другой. — Может, лучше зажечь фонарь?