Черный паук в третий раз промчался мимо окна. Маргарита закрыла глаза и некоторое время сидела неподвижно.

– Что с вами? – спросил в конце концов Вольдемар. – Таблеточку принести? Или что?

– Не могли бы вы выглянуть в окно? – попросила Маргарита.

– Зачем?

– Поглядите, не летают ли там… летучие мыши. Большие летучие мыши. Да. Или летучие птицы. В крайнем случае – летучие пауки.

– Господи, что за бред!

– Посмотрите, – с нажимом повторила Маргарита. – Посмотрите сейчас же.

Вольдемар встал, подошел к окну и высунулся.

– Там кто-то лежит, – сказал он наконец. – На земле. Лежит и не двигается.

Он выбежал в коридор, оттуда – на улицу и склонился над Шубиным, который вытянулся на траве совершенно неподвижно. Однако лицо у него при этом было блаженным.

Лариса тем временем продолжала метаться возле кровати, к которой была пристегнута. И вдруг… вновь услышала шаги. Такие же осторожные, крадущиеся.

– Шубин! – крикнула она громким шепотом. – Идите сюда сейчас же! Идите немедленно!

Она решила просить его призвать на помощь кого-нибудь из домашних. Например, мужа Зои Степана или, на худой конец, Мишаню. А уж в самом крайнем случае Уманского.

Каково же было ее изумление, когда дверь открылась и на пороге появился Уманский собственной персоной.

– Что? – спросил он, с одного взгляда оценив обстановку в комнате. – Где он?

– Шубин?

– Разве вы живете с Шубиным?

– Не живу, – отозвалась Лариса. – Я просто попросила его найти моего жениха. А он ушел и исчез.

– Почему-то меня это не удивляет. Возможно, он нашел в траве поганку и надолго выпал из реальности. А где ваш жених?

– Не знаю. Не могли бы вы меня освободить?

– Мог бы, – сказал Уманский со странным выражением на лице. – Но не за просто так.

– Я могу дать вам немножко денег, – предложила Лариса.

– Спасибо, с деньгами у меня все нормально. И вообще… Не думал, что вы такая прозаичная.

Ничего себе! Он находит женщину, пристегнутую наручником к разобранной постели, и заявляет, что она прозаичная.

– Так чего вы хотите за мое освобождение?

– Хочу, чтобы вы меня поцеловали.

Лариса, которая ужасно мучилась, лишившись свободы действий, немедленно согласилась.

– Давайте.

– Что – давайте? – недовольно переспросил Уманский.

– Идите сюда и подставляйте губы.

– Я не хочу, чтобы вы целовали меня сейчас. Обстановка тут не слишком располагающая. Кроме того, нас могут застать. Выйдет неудобно.

– А когда?

– Как только настанет подходящий момент, я вам скажу. Дайте слово, что вы не станете сопротивляться.

– Честное благородное.

– Ну, глядите!

Уманский достал из кармана кусочек проволоки, поколдовал над наручниками, и замок тихонько щелкнул.

– Скотина, – пробормотала Лариса. – Это я не о вас.

– Я так и понял. Почему он вас бросил этой ночью?

– Хотелось бы мне знать ответ на этот вопрос!

Лариса растирала затекшую кисть, продолжая сидеть на кровати. Уманский устроился рядом и сказал:

– На самом деле ваши трудности легко объяснить. Вы подавляете его. Надо быть гибче.

– Разве можно подавить мужчину с такой внешностью? – не согласилась Лариса.

– Всякий мужчина – нежное существо. И ранимое. Вы не даете ему свободно дышать.

Он и сам не знал, за каким чертом пытается устроить судьбу красавчика Жидкова. Ради нее, вероятно. Ясно же – она влюблена без памяти. И только он способен подсказать, как правильно себя вести.

– Я даю ему дышать, – буркнула Лариса. – Помогите мне найти туфли.

Уманский слез с кровати, сел на корточки, и тут под окном раздался взволнованный крик:

– Эй, кто не спит! Идите сюда. Кажется, Шубин с крыши свалился.

…Чтобы проверить, сохранились ли навыки «скрытого проникновения на чужую охраняемую территорию», а более того – чтобы просто согреться (летние ночи за городом свежи для тех, кто не имеет крыши над головой), Лариса преодолела препятствие в виде забора, бесшумно пересекла открытое место в виде лужайки перед домом и почти безупречно (предательски хрустнула ветхая ступенька на приставной лестнице) взобралась на крышу дома.