— Враги у нас везде, — сообщил всем присутствующим бывший замполит Трупень. — В каждой конторе. Если бы не они, мы бы давно америкосов за пояс заткнули.

— Кстати, а шо у нас насчет национальной идеи? — спросила вдруг Венера Марсовна.

— В каком смысле? — не понял полковник.

— В смысле, есть она у нас или нет?

— У нас — это у кого?

— Ай, молодца, полковник! — заулыбавшись, игриво погрозила Павлу Николаевичу колдунья. — Не купился на мякине!

— Экономический колледж! — радостно возвестил ясновидящий Вася. — Это экономический колледж!

— Ну, и зачем нам экономический колледж? — вопросительно посмотрел на полковника Вертель.

— Завтра в этом самом колледже абитуриенты сдают вступительный экзамен…

— По экономике! — вставил ясновидящий.

— Верно, — кивнул полковник. — По экономике. Вопрос к вам, Яков Михайлович, сколько будет стоить стопроцентная гарантия зачисления в колледж, при том, что студент знает предмет на «отлично»?

— Секундочку…

Вертель расставил локти в стороны и приложил собранные в щепоть пальцы к вискам. Он глубоко вздохнул раз, другой… И замер, будто манекен в витрине.

Глядя на него, Венера Марсовна перекрестилась и с сочувствием покачала головой.

— Не одобряю я эти трансы, — сообщила она полковнику. — От них только вред здоровью. Я могу узнать то же самое, шо и он, — кивок в сторону Вертеля, — только карты раскинув.

— Действуйте, Венера Марсовна, — приказал Павел Николаевич.

Колдунья расчистила место на столе, достала из-под платка новенькую колоду игральных карт с яркими, цветастыми рубашками, ловко перетасовала и принялась раскладывать что-то похожее на пасьянс.

Вертель резко выдохнул и уронил руки.

— Есть, — устало сообщил он. — Пятьсот семьдесят восемь евро… Это в идеале. Но преподаватель, принимающий экзамен, скорее всего, округлит сумму до шестисот.

Венера Марсовна положила на стол последнюю карту колоды, сделал шаг назад и, подбоченившись, как художник на законченную картину, посмотрела на то, что у нее получилось.

— У меня выходит пятьсот восемьдесят три евро, — колдунья посмотрела на полковника. — Погрешность в пределах допустимого.

— Согласен, — кивнул Павел Николаевич. — Теперь нам нужно определить, где находятся билеты, приготовленные для завтрашнего экзамена.

— А зачем нам это нужно? — поинтересовался Вертель.

— Зачем нам это нужно? — полковник Скурцев устремил на предсказателя тяжелый командирский взгляд. — Семен Семеныч, — обратился он к бывшему замполиту, — будьте добры, соедините господина Вертеля с президентом. Яков Михайлович хочет задать вопрос главе государства.

Трупень даже бровью не повел. Зато Вертель почувствовал себя неуютно, плечами передернул, с ноги на ногу переступил.

— Ну, что вы сразу, Павел Николаевич… — произнес Яков Михайлович смущенно. — Я ведь просто так спросил… В интересах дела…

— Дела — в Кремле и прокуратуре, — мрачно изрек Трупень. И с пафосом добавил: — Мы же — Отечеству служим!

— А план здания имеется? — поинтересовалась Венера Марсовна. — А то б я на нем карты раскинула…

— Нет, — покачал головой Павел Николаевич. — Плана здания у нас нет.

— Давай вместе попробуем? — предложил Вертелю ясновидящий Вася.

— Хорошая мысль, — согласился предсказатель.

Вася Собкин закрыл глаза и выставил руки перед собой.

— Я открываю дверь парадного и вхожу в здание… Передо мной холл… На стене — доска объявлений… Расписание занятий… Бюст президента… Справа — раздевалка… Сворачиваю налево… В небольшом аппендиксе несколько дверей… По всей видимости — аудитории…

Вертель опустил голову и сдавил виски пальцами.

— Да, это учебные аудитории, — сказал он. — Искать там смысла нет.

— Поворачиваю к лестнице… Поднимаюсь на второй этаж… Перила деревянные, порезанные ножом…

— Работа студентов, закончивших колледж в прошлом году, — добавил Вертель.

— Длинный коридор… Аудитории…

— В центре коридора… Посмотри в центре коридора… Дверь, обитая черным дерматином, с английским замком…

— Да, есть такая… Замок — фигня… Вхожу… Похоже на кабинет директора… Или завуча… На стене — портрет президента… Большой… Президент сидит за столом, читает газету… Название газеты…

— Неразборчиво…

— Да, очень неразборчиво… Рядом на стене — крест и две иконы… Два стола… Фикус у окна…