— Ты, наверно, удивишься, но вчера вечером допросу третьей степени подвергли меня.

— Я так и думал, — холодно ответил Эрих. — Вечером и ночью. Представляю.

Она улыбнулась и облизала губы.

— Нет, не представляешь...

Эрих Мурш добродушно проворчал:

— Паршивка...

Она подняла кость, словно защищаясь. В запасник вплыл доктор Медек с бутылкой.

Он разлил коньяк по рюмкам, все выпили.

— Тяжко, — подытожил доктор Медек. — Тяжелее, чем я вообще мог себе представить. — И разочарованно добавил: — Поговорили, и все...

— Ну, у нас есть некоторый опыт, и мы знаем, как ведут допрос некоторые криминалисты, — объявил Эрих Мурш.

— Конечно, знаем, — сказала Лида с напускной и все равно очаровательной кротостью. — Как он вам понравился?

— Строит из себя пижона, — ответил доктор Медек. — Я бы сказал, Лида, он весьма похож на того типа, с которым вы вчера разговаривали на другом берегу пруда. Он еще спрашивал дорогу.

— Тот был совсем недурен, — сказала Лида Муршова. — Пожалуй, надо сходить взглянуть на него.

— Лучше не надо, — заботливо, чуть ли не отеческим тоном проговорил Яромир Медек. — Лучше не надо. От таких людей лучше держаться подальше.

— Каких таких? — поинтересовалась она.

— Я имею в виду криминалистов.

Эрих Мурш быстро допил коньяк и снова закашлялся.

Любой другой по меньшей мере удивился бы, вернулся и спросил стража, стерегущего вход, куда делся человек, который должен находиться в помещении и которого там почему-то не оказалось. Может, караульщик ошибся или не заметил, как тот ушел?

Словом, любой другой, но только не поручик Беранек, который, войдя в квартиру Болеслава Рамбоусека, не нашел там капитана Экснера. Он спокойно огляделся, осмотрел забытую на столе пачку сигарет, подошел к окну, выглянул и увидел приставленную лестницу. Вздохнул понимающе.

Вернулся к двери и приоткрыл ее.

— Товарищ вахмистр!

— Да, товарищ поручик?..

— В бистро продают пльзеньское. Поужинать мне сегодня не удастся. Может, принесете мне два пива и сосиски с рогаликом? Или сардельки с рогаликом.

— А товарищу капитану?

— Его тут нет.

— Не понимаю, товарищ поручик, как это «нет»?

Беранек широко распахнул дверь.

— Смотрите, его тут нет. Я должен его дождаться.

— Но... — заикаясь, начал бедняга. — Он же не выходил. Товарищ поручик, — почти выкрикнул он, — он никуда не уходил! Не сплю же я, господи!

— Все в порядке, — успокоил его Беранек. — Вот вам двадцать крон. Я его подожду. Наверняка придет.

И поручик Беранек похлопал вахмистра по плечу.

— Капитан не пропадет, — сказал он с легкой грустью. И покачал головой. — Где там... Такое, наверно, вообще невозможно...

Поручик Беранек знал, что говорил: в эту самую минуту капитан сидел на лавочке, которую смастерил Мартин Калаб.

— Вы, наверно, испугались? — спросил Экснер.

— Еще бы, — прошептала Вера. — Страшно было — жуть.

— Почему?

— Та фигура... шла одна. Здесь в парке ходят и ночью. И вечером. Но редко в одиночку.

— Да нет, — проговорил Мартин Калаб. — Не в этом дело, Вера. Жутко было не потому, что фигура была одна...

— Стоп, — перебил их капитан Экснер. — Итак, прежде всего: шел, шла или шло. Договоритесь насчет рода.

— По-моему, шел, — сказал Мартин. — Но... это могла быть и женщина.

— Или привидение.

— Ну нет, какое там привидение. — Мартин Калаб смущенно засмеялся. — Хоть я и не знаю, как выглядит привидение. А ведь я родился в замке.

— Привидения выглядят жутко, — поучительно изрек Михал Экснер.

— При чем тут привидения, — проговорила Вера. — Скорей всего, это был мужчина, потому что у него были короткие волосы. То есть у этой фигуры волосы были не длинные, не до плеч. Может, у него даже было что-то на голове. Фуражка или вроде того. И я знаю, почему было так жутко.

— Ну?

— Потому что он шел ужасно медленно.

— Ладно, — вздохнул капитан Экснер, — повторим все сначала: вы сидели здесь и разговаривали. Но как же тогда вы услышали шум и шаги внизу? Что это был за шум?