Шрифт:
— Если это ошибка, — сказал капитан Экснер почти мрачно, — начнем все сначала. Спустим и пруд. В худшем случае. И все же я думаю...
— Что? — спросил Беранек.
— Что дело тут в деньгах и не в деньгах...
— Как это? — удивился надпоручик Чарда. — В деньгах и не в деньгах?
— Понимаете, деньги он взял. Но то, что он задержался и учинил разгром в квартире... Собственно, он крушил, громил лишь вполне определенные вещи — вот это и засело у меня гвоздем в голове.
— Да, пожалуй, — согласился Чарда. — Ни в какие ворота не лезет. Так ведь бывает, убийца после убийства того... с катушек долой.
— Ох уж эта квартира, — вздохнул надпоручик Влчек, — как вспомню, так чувствую себя дурак дураком.
— А у меня, пожалуй, кое-что начинает вырисовываться, — сказал капитан Экснер, когда они снова шли к плотине. — Но мне будет страшно, если на меня нападут те, кто мог сделать такое...
— Если вы не против, — сообщил Гамел, — то минут через пятнадцать-двадцать можно начать. Только я бы вам посоветовал перекрывать затворы по очереди. Сперва один, потом другой. Чтобы было больше времени.
— Очень хорошо, пан Гамел, — сказал капитан Экснер, — а с чего нам лучше начать?
Гамел пошел с ними к затвору ручья,
— С ручья. В протоке дно илистое, с ней больше возни. И потом, через ручей я могу спускать больше воды.
Они стали над затвором, глядя на струи.
— Да, — заметил Гамел, — бегущая вода — просто чудо. Иногда я пускаю мельничное колесо. Пока оно еще не сгнило. Но его это не минует. Как и все живое.
— У вас стоит насос? — спросил надпоручик Чарда.
— Зачем? — удивился Гамел и подмигнул Экснеру. — Колесо я пускаю на потеху — себе и водяным.
— Ну так им на потеху, — сказал Экснер, — потом, если понадобится, можно устроить в ручье маленькое наводнение.
— Не понадобится, милок. Нынешний год не больно сырой.
Двое парней в форме сидели на чурбаках возле лачуги Коларжа. Они доложили, что женщина, видимо, уснула. Чарда послал одного из них за резиновыми сапогами.
— Мы тут немного побродим по воде... — добавил он, ехидно взглянув на капитана Экснера. — Брюки закатаем или заберем в сапоги.
Экснер, который меж тем уселся на освободившийся чурбак, засмеялся, уставясь на сарай.
— Эге, — сказал поручик Беранек, — конечно, это странно. Но ты что-то обмозговываешь. Что-то засело у тебя в голове. Ну-ка, выкладывай.
— Я не знаю... — неуверенно начал капитан Экснер. — Только не смейся, у меня возникла одна идея...
— Может, и посмеюсь, — ответил Беранек. — Я весельчак. А в чем дело?
— Вот какая штука. Может, чуточку поиграешь в убийцу? Самую малость. Представь себе, что ты идешь вон там, от плотины. Руки у тебя заняты. Топор, скатерть. Где у тебя деньги?
— В кармане.
— Да. Скорее всего.
— Наверняка, — уверенно заявил Беранек. — Не понесу же я их в руке, так ведь и растерять недолго.
— Ну хорошо. Значит, ты идешь. Темно, последний и единственный уличный фонарь вон там, за протокой. Сюда свет почти не доходит, загораживают деревья. Выходи прямо на дорогу. А ты, Влчек, не смейся. Товарищ надпоручик, дайте ему, пожалуйста, сигарету. Она ему пригодится, потому что скоро будет уже не до шуток. А может... А может, ничего и не будет. Ну ладно, иди.
Поручик Беранек вошел в ворота, попытался было их закрыть, но ветхие ворота не закрывались. Ему пришлось приподнять их.
— Нет, — сказал он, — с этими воротами и днем никто не станет возиться. — Затем прошел к сараю. Сделал движение рукой, будто кидает туда топор. — Что-нибудь в этом роде?
— Гм... — хмыкнул Экснер. — Нет, недостаточно. Еще два шага. Опусти на кучу полешек. Так. И прикрой сверху. Вот-вот. Отлично. Пошли дальше. На тебе костюм, а в карманах деньги...
— Тут два варианта, — заметил Влчек, — или он у себя дома, или нет.
— Предположим, что он тут не живет, — сказал Экснер, — что это не Коларж. Коларж сидит у нас, но он нас не устраивает как возможный преступник. Ни нас, ни других. Так, дальше. Убийца должен переодеться. И еще: он даже не предполагает, что будет дождь. И не может предполагать, что труп обнаружат лишь на третий день. Я думаю, он знает о служебно-розыскных собаках, о следах. Нынче все ученые.