И здесь Джим сделал неосторожное признание:

— Я был один, совершенно один.

— А! Вы признаете, что там были?

— Да, я там был.

— Вы ни с кем не встречались? Ни с кем не говорили?

— Ни с кем.

— В какое время вы там были?

И вновь секундная пауза. Джим вытер со лба пот.

— Вниз я шел около половины восьмого.

— А возвращались?

— Где-то после девяти.

— И вернулись домой чуть позже десяти часов? Ну-ну, мистер Блейк, не будьте ребенком!

— Я не помню время.

— Каким путем шли назад?

— Я пересек парк, поднялся по крутой тропинке, что возле дома мисс Белл. Потом шел пешком по улице.

— В какое примерно время вы были на Ларимерской пустоши — там, где находились привязанные собаки?

— Возможно, в четверть десятого.

— Вы гуляли со своей тростью?

— Да.

— Почему?

— В парке было несколько ограблений. У меня нет револьвера, поэтому я взял трость.

— Вы видели или слышали что-нибудь подозрительное?

— Слышал лай собак.

— Где?

— На Ларимерской пустоши.

— Вы знали собак мисс Белл, не так ли?

— Да.

— Знали достаточно, чтобы узнать их голоса? Лай собаки так же индивидуален, как и голос человека.

— Нет, я их не узнал.

— Куда вы дели эту трость после возвращения домой?

— Поставил в холле. Вместе с другими.

— И оттуда она исчезла?

Здесь, вероятно, произошла небольшая задержка, ответ был дан не сразу:

— Она исчезла. Да.

— Когда именно?

— Не знаю. Я тогда был болен.

— Как вы узнали, что ее нет?

— Спустился в холл, чтобы позвать Амоса. И увидел, что ее нет на месте.

— Вы не спрашивали Амоса, где она?

— Не помню. Наверное, да.

— И он сказал, что она исчезла?

— Кажется, так.

— Ну что же, мистер Блейк, перейдем к вечеру двадцать седьмого апреля. Где вы были в тот вечер?

— Двадцать седьмого апреля?

— В тот вечер, когда кто-то ударил Джуди в гараже мисс Белл.

Джим изумленно взглянул на прокурора.

— Вы предполагаете, что я покушался на собственную племянницу?

— Я только задал вам вопрос.

— Был дома. Насколько помню, я не выходил из дома вечером с того дня, как убили Сару Гиттинс. И уж точно не нападал на Джуди. Это… это смешно.

Прокурор взглянул на лежащую перед ним бумагу.

— Помните ли вы тот вечер, когда к вам приходила мисс Белл? После того, как нашли тело Флоренс Гюнтер?

— Прекрасно помню.

— Вы просили ее приехать?

— Нет.

— Ни по телефону, ни письмом?

— Нет.

— Она пришла неожиданно?

— Да.

— Но вы отправили ее домой на вашей машине?

— Да, правильно.

— Во время разговора вы обсуждали эти два преступления?

— В некоторой степени.

— Вы предлагали что-нибудь мисс Белл в отношении вашей машины?

— Не понимаю, о чем вы говорите. Раньше это была ее машина. Я ее у нее купил.

— Значит, вы ничего ей не говорили о коврике в вашей машине?

— Ничего.

— Вы следите за пробегом вашей машины, мистер Блейк?

— Нет. Амос — может быть. Не знаю.

— У кого хранятся ключи от гаража?

— У Амоса. Я сам не вожу автомобиль.

— Вы не умеете водить?

— Умею, но не люблю.

— Окно в гараже запирается?

— Обычно. Но необязательно.

— Если кто-нибудь влезет в гараж через окно, он может вывести машину?

— Да. Ворота на улицу закрыты изнутри на засов. Ключом запирается маленькая дверца из сада.

— Значит, если бы кто-то захотел вывести машину, он мог бы влезть через окно — при условии, что оно не заперто, — и сделать это?

— Возможно. Но расположено окно довольно высоко.

— А если взять стул из сада, это будет легко сделать?

— Вероятно. Я как-то не думал.

— Значит, даже если ключ находился у Амоса, то машину вывести все равно можно?