Он вдруг умолк и быстро поднял голову. В ту же секунду машина резко затормозила. В свете фар посреди мостовой стоял, вскинув руку, полицейский.

Веспер Юнсон выскочил наружу, я за ним. Мы остановились у крутого поворота. Справа за березовой рощицей виднелись какие-то виллы. На узкой боковой дороге был припаркован патрульный автомобиль. Опустив голову, начальник уголовной полиции выслушал тихий рапорт полицейского. Потом кивнул и обернулся.

Нильс Лесслер как раз вышел на шоссе. Тяжелое лицо было бледно и напряженно. Губы беззвучно шевелились. Веспер Юнсон взял его за плечи.

— Вашей жены здесь нет. Думаю, вам надо поехать домой,— сказал он просительным тоном.

— Но… но я…— забормотал Нильс Лесслер.

Усач сделал знак нашим двум полицейским.

— Отвезите управляющего Лесслера в город, — тихо распорядился он. — И сообщите мне, куда он направится.

Все трое сели в машину. Бессильные протесты умолкли, двери захлопнулись, и «вольво» покатил прочь. Веспер Юнсон глубоко вздохнул, повернулся и зашагал в другую сторону. Полицейский, который остановил нас, шел впереди, как бы указывая дорогу. Прохладный ветерок шелестел в березовой листве, где-то неподалеку распевал певчий дрозд.

За поворотом стояла молчаливая кучка людей. У обочины лежали велосипеды. До меня донесся голос полицейского:

— Мы были метрах в пятидесяти, когда все произошло. Она врезалась прямиком в скалу.

В скалу? Я поднял взгляд. Да, действительно. Там, через дорогу, за низким кустарником, темнело каменное взлобье, окруженное статными соснами. Отвесная круча.

Мы сошли с проезжей части, пролезли сквозь кусты. Сломанные деревца, примятый шиповник. Будто танк прошел.

Внезапно передо мной вырос синий «Нэш». С чудовищной силой он врезался в скальную стену. Капот смялся в гармошку, передние крылья были словно скомканы дланью великана. За покрытым трещинами стеклом виднелась фигура водителя.

Кто-то сказал:

— Все было кончено в одну секунду. Позвоночник сломался, ясное дело.

Открыв заднюю дверь, Веспер Юнсон влез внутрь, нагнулся над мертвой и зажег фонарик. Я заглянул ему через плечо. Старомодная шляпка съехала набок, траурная вуаль черным облаком растеклась по бежевой спинке сиденья.

Веспер Юнсон легонько взялся за шляпку и осторожно приподнял. Вуаль шурша потянулась следом.

Я прямо остолбенел.

Где же седые волосы, собранные на затылке в пучок? В холодном свете золотом искрилась белокурая грива.

Голова покойной склонилась к плечу, я увидел округлую щеку, вздернутый носик. Поначалу я просто не мог осмыслить случившееся. В мозгу не укладывалось.

В машине была Мэри Лесслер.

Веспер Юнсон покачал головой.

— Надеюсь, вы не думаете, что мне доставляет удовольствие мучить людей,— сказал он.— Ведь Нильс Лесслер сам был уверен, что за рулем «Нэша» его сестра, а жена без сознания лежит на полу автомобиля. На самом деле все было наоборот. Когда Мэри Лесслер поняла, что игра проиграна, она гаечным ключом ударила золовку по голове, поменялась с нею шляпой и поехала прочь. Я все понял, но не стал разубеждать Нильса Лесслера. Открой я ему правду, он бы, глядишь, пошел на попятный и сказал, что утром во вторник жена спокойно спала. А так он, ничего не подозревая, выложил, что она каталась верхом. Но во вторник она в манеже не появлялась. Я проверял. Вместо этого она поехала в Стокгольм и похитила стакан на Урведерсгренд.

Звезды погасли, и серый рассвет заглянул в открытую балконную дверь холостяцкой квартиры Веспера Юнсона. Свежий ветерок шевельнул тяжелые драпировки. Мы пригубили бокалы, и он продолжал:

— Возможно, у моста мне следовало сказать ему правду — что в воду сбросили Клару Денер. Но я не смог. Если угодно, струсил.

— Откровенно говоря, вы нас обвели вокруг пальца. Он закурил.

— Собственно, все это довольно-таки удивительно. Реконструкция, которую вы слышали, на самом деле была не столь уж и фальшива. Ее своеобразие в том, что, исключая единичные моменты, достаточно лишь заменить Клару Денер на Мэри Лесслер, и все станет на свои места.— Он взялся за блокнот.— Судите сами. Мотив у обеих один — наследство. Обе имели возможность послать мальчишку шпионить. Обе могли достать гостиничную бумагу и написать подложные письма.

— Но ведь Мэри Лесслер не давали читать письмо Лео? — заметил я.

— Не давали, но она прочитала. И вполне могла это сделать, пока вы переобувались и приводили себя в порядок в комнате для гостей. Она вернулась в нижний холл, взяла письмо в умывальную, открыла горячую воду и отпарила клей. Вероятно, она отстенографировала письмо — конторщица ведь! — снова заклеила конверт, положила его на старое место, на сундук в холле, а затем поднялась на второй этаж и быстро переоделась.

Он перевернул назад несколько страниц.

— Это раз. Или вот еще. Госпожа Денер могла незаметно уйти из кино, но и Мэри Лесслер тоже. Далее, теоретически каждая из них могла убить Лео Лесслера, заметить мальчишку у шлюзных ворот, назначить ему встречу и заманить в туннель.

Я запротестовал:

— Вы забыли часы. Они ведь принадлежали госпоже Денер.

— Нет, это вы забыли, что вчера вечером, после убийства, Мэри Лесслер была у Клары Денер в гостях.

— То есть она позаимствовала часы?

— Совершенно верно. И, как и Клара Денер, она узнала, что мы допрашивали мальчишку. Ее муж рассказал.