Акциан строго посмотрел на Децебала и сказал:

– Я сделал все, чтобы спасти твоих друзей, но это было не в моих силах. Я прекрасно понимаю твои чувства. Однако, постарайся не делать больше глупостей.

– Не делать больше? – дак посмотрел на Акциана.

– Именно! Я знаю о том, что ты убил римского квирита. Этот человек легионер Марцел Месино. Так его звали.

– Ты знаешь, господин? – удивился Гладиатор. – Но как ты можешь это знать? Ведь там никого не было!

– У стен бывают глаза, Децебал.

– У стен?

– И никогда больше не повторяй подобных подвигов. Я простил тебя и не донес властям, хотя это был мой долг как римского квирита.

– Мои друзья погибли, господин! Этим сказано все! Их больше нет!

– Я также переживаю по этому поводу. Для меня они оба были настоящим кладом. Я искал тройку гладиаторов по всем провинциям римской империи! И теперь Юбы и Давида нет. Где мне искать им замену? Снова отправляться в путь? С кем я поеду в Рим? Да и кому я нужен в Риме без них? У меня остался ты один, и я хочу сберечь твою жизнь!

– Мне тоже грозит смерть на арене, господин. Как всем нам – гладиаторам.

– Но пока у тебя нет более злого врага, чем ты сам. И я сберегу тебя от тебя самого. Наделаешь глупостей и твоя жизнь закончиться. А я не хочу этого.

– Я не сошел с ума, господин. И умирать пока не желаю.

– Надеюсь на это. Сегодня вы с Келадом и Кирном можете побывать в городе.

– Да, господин, – покорно склонил голову дак.

Он поднялся по лестнице и сел на каменных ступенях у самой вершины здания. Здесь они часто сидели с Давидом и говорили. Здесь иудей учил его читать и писать.

Децебал стал смотреть на Везувий. Ему казалось, что эта гора чем-то похожа на вершины родных Карпат, где он родился. В раннем детстве, когда ему было лет девять-десять, он бродил там с пастушеской дудкой и котомкой за плечами.

Он вспоминал луга, покрытые сочными травами и пестрыми цветами, гомон птиц, жужжание пчел и стрекотание кузнечиков – звуки и голоса утраченной свободы.

«А ведь и Спартак родился в таких же вот горах только во Фракии, – мелькнула мысль в его голове. – И был рабом-гладиатором, как и я. И с этой же горы на Везувии началась его борьба за свободу».

Образ великого фракийца стал вырисовываться полнее и определеннее. Среди учителей фехтования в школе Акциана тоже было немало бывших рабов. Это были настоящие цепные псы, преданные хозяину. Чтобы выслужиться и получать подачки и деньги, они притесняют своих вчерашних товарищей по несчастью.

«Спартак был другим! Он получил деревянный меч свободы, и ему больше не угрожала смерть на арене. Но он заботился не о себе. Он хотел завоевать свободу для всех!»

Вечером, перед походом в город, Децебал зашел в казармы за своими друзьями. Кирн и Келад сидели в тесном кругу тридцати гладиаторов и о чем-то оживленно спорили.

Дак подошел ближе и понял, что говорят о нем и его умерших товарищах.

– Они были друзьями. Но Давид был самым сильным бойцом, – доказывал Келад. – Но он скрывал свои умения. Его бог запрещал ему это. Такой, не мог бы возглавить борьбу.

– Давид, поклонялся истинному богу. И через него на меня сошла его благодать. Мои глаза открылись, – убеждал гладиаторов Кирн.

– Вы говорите слишком громко, забыв об осторожности, – произнес Децебал.

Ему уступили место и он сел в центре.

– Все боги плохи, если они поощряют рабство. Я просил бога моего народа Замолвсиса помочь моим друзьям. Кирн просил своего Христа. Почему они не помогли нам? Умерли такие мужественные и благородные люди. Разве это справедливо?

– Нет, – ответили многие.

– И я так думаю. Я хочу поведать вам историю фракийца по имени Спартак. Он сотню лет назад поднял неподалеку отсюда восстание рабов и гладиаторов. Они боролись за свободу, но проиграли войну с Римом.

– А разве Рим можно победить? – послышался голос осторожного галла.

– Если не бороться с Римом, то нельзя. Но мы должны бороться. Нам все равно предназначена смерть на арене. Но разве не лучше повернуть свои мечи против римлян, что сделали нас рабами и которые презирают нас, называя мясом для амфитеатра?