– Но сколько нам ждать?

– А если этот знак не будет подан до следующих игр?

– Нам, что снова резать друг друга?

– Тихо! Чего разгалделись? Вам же было сказано, что боги знают, когда и они скажут нам об этом, – снова вмешался Келад.

– Погоди, Келад! Я даю вам слово, что от моего меча больше не умрет ни один гладиатор! Но вы должны сохранить себя для борьбы. И если завтра понадобиться убивать – вы будете это делать! Так надо! Затем мы отомстим и за эту кровь. И главное, от чего хочу вас предостеречь, так этот от болтливости. Никто не должен знать о наших планах! Никаких разговоров об этом! Ни ползвука! Это ясно?

– Да.

– Ясно, Децебал.

– Мы не из болтливых.

– Это хорошо! – произнес дак. – Но я хочу предупредить, что предателя не помилую. Разорву собственными руками. И болтуна также! А если я предам – то разорвите меня!

Децебал резко повернулся и исчез в темноте. Собака во дворе в этот момент отчаянно завыла…

…-Итак, они снова виделась с этим гладиатором? – патриций был вне себя. По его полному лицу пошли багровые пятна.

– Это очевидно. Но прямых доказательств у меня нет, – угодливо поклонился Квинт.

– Но тогда с чего ты взял, что они виделись?

– Твоя жена дважды посещала твой загородный дом. Не эту виллу, а тот маленький домик.

– И что? Это она делала довольно часто и раньше.

– Это так, господин, но раньше она никогда не задерживалась там на такое долгое время. С чего бы она стала менять свои планы? Ответ очевиден! Они не могут видеться на старом месте, и стали встречаться на новом. Хотя как туда попадает гладиатор мне выяснить, пока не удалось. Ты можешь это сделать, если допросишь одного из её рабов.

– Не могу. Эти рабы её личная собственность, доставшиеся ей от отца. Да и не рабы они больше. Все получили вольную. Все они свободные люди и клиенты нашего дома. И допрашивать их как рабов я не могу. Это вызовет плохой резонанс среди граждан Помпеи. А на выборах это мне повредит.

– Вот как? При императоре Нероне все было намного легче. Но тогда остается подкуп. Купи одного из этих вольноотпущенников.

– Тоже невозможно. Преданны Юлии как собаки.

– Тогда есть возможность убрать гладиатора без шума и пыли. И больше он не станет позорить ложа твоей жены.

– Это лучше всего, Квинт. Хватит мерзкому рабу позорить моё славное имя, и мое брачное ложе. Это верно! Приступай к делу немедленно.

– Немедленно? Но он может еще нам понадобиться. Через Децебала мы сможем прижать Акциана.

– Нет! – решительно заявил патриций Феликс. – Он должен умереть!

– Как прикажешь, господин.

– И она тоже!

– Что? – не поверил Квинт. – Ты сейчас сказал о своей жене?

– О ней. Если исчезнет этот дак, она может найти себе другого грязного раба и не будет этому конца. Ты не знаешь моей ненасытной женушки. И если мы станем убивать всех её подлых любовников, то скоро в Помпеях не останется рабов, – Феликс мерзко захохотал.

Квинт из угодливости вторил ему.

– Но я не хочу быть причастным к этому делу, поэтому на меня не должна пасть ни тень подозрения. Мне не нужны лишние проблемы.

– Все будет сделано в лучшем виде. Я сейчас же отдам приказ своим людям.

– Не мешкай.

Квинт приказал заложить себе повозку. Нужно было тайно посетить Помпеи…

Старый раб увидел у фонтана человека сидящего прямо на парапете. Это был полный мужчина в поношенном хитоне. На его ногах были старые много раз чиненные сандалии. Он черпал воду ладонью и брызгал на толстые с прожилками вен икры. Рядом с ним стояла большая корзина с плетенной крышкой. Живое олицетворение бедности, усталости и лишений.

«На ловца и зверь бежит, – подумал он. – А ведь это мой старый приятель Зенон из Афин. Да благословит Зевс такую удачу. Хотя странно видеть его в таком виде. Неужели его хозяин разорился?»

Аристомен подошел к старику со спины и осторожно дотронулся до его плеча. Тот вздрогнул от неожиданности и резко обернулся.

– Ты? – спросил он вглядевшись в раба. – Аристомен?

– Да это я, Зенон. Давно тебя не было в Помпеях. Я слышал, что твой хозяин увез тебя в Рим с другими рабами?

– Да. Когда взошел на трон император Веспасиан, да хранят его боги, мой господин переехал в Рим и стал сенатором.

– А теперь он, стало быть, вернулся обратно?

– С чего это ты взял? Он по-прежнему в милости у императора. А я получил вольную и теперь являюсь вольноотпущенником.

– Вот как? Искренне рад за тебя, Зенон.

– Рад? – спросил старик. – Если бы ты знал, о чем говоришь, то не радовался бы. Я свободен! Но моя свобода это свобода пылинки, которую носит ветер. Я нищий, друг мой! Нищий!