— Да-а, — протянул Клаус. — В плохую историю ты вляпался, друг. Если твой Арайя силен при дворе, то тебе будет плохо. Может быть, повинишься? Простит?

— Ты что? Ты не знаешь этой свиньи. Унижаться не хочу. Лучше сбегу пока есть возможность.

— Легко сказать, Петер. Здесь сказочная страна для нас иностранцев. Но если не вписаться в неё, то тебя здесь ждут многие беды. Я не могу оказать тебе помощи. Сам понимаешь, если это сделаю, то твой Арайя и меня сживет со свету. Я скромный трактирщик. Связываться с теми, кто близок ко двору — опасно. Особенно в нынешнее царствование. Стоит, кому-то крикнуть "слово и дело" и от меня и воспоминания не останется.

— Я и не прошу помочь. Дай совет, Клаус.

— Я уже дал. Иди и проси у него простить тебя. Но ты отверг совет мой.

— Я пользовался его женщиной, и он такого не простит, Клаус. Он на многое закрывает глаза, но не на Марию. Это его наибольшая слабость.

— Скажи, что более к ней не прикоснешься.

— Ты что? Она рассказал мне, какой он мужчина. В постели сеньор Арайя слабоват. И у женщин многих токмо смех вызывать может. И такого знания он мне не простит.

— Но ты нужен ему как скрипач, Петер. Ты и твоя скрипка. Сам слышал, как она божественно звучит. Словно мастер наполнил её голосами ангелов.

— Она уже в руках этого негодяя. Он наложит лапу на мои вещи. А что до голосов то ты прав, Клаус. Мастер этот, что изготовил скрипку, живет в Италии в городе Кремона. Его пока никто не знает, но узнают многие.

— И кто он?

— Франческо Страдивари.

— Стардивари? Это знаменитая фамилия! Уж не родственник ли он Антонио Страдивари из Кремоны?

— Сын знаменитого мастера. Его отец Антонио уже стар и ни на что не годен. Его слава в прошлом. А сын еще покажет себя. Я купил у него скрипку всего за четыре золотых!

Снова хлопнула дверь. И в таверну вошли два голландских моряка и еще один человек в плаще.

— Петер! — горячо зашептал немец. — Cудьба ворожит тебе. Вот тот, кто тебе нужен.

— Где? Кто? — не понял Пьетро Мира.

— Да вон тот, что вошел вслед за голландцами. Знаешь кто это? Ты же бывал при дворе.

— Бывал. Играл для императрицы. Но этого человека не знаю.

— Ты что? Это же граф Бирен! Обер-камергер!

— Бирен? — он посмотрел на человека. — Этот?

— Он часто так наряжается, дабы никто не признал его. Но у меня глаз наметан. Правда он сам не желает, дабы его узнавали, и я делаю вид, что он простой посетитель. Никому никогда не говорил кто он. Сказал только тебе по дружбе.

— Можешь пригласить его за мой столик?

— Да. Но делай вид, что не знаешь кто он.

— Хорошо.

Клаус Шпигель подошел к Бирену и приветствовал его по-немецки:

— Добро пожаловать, сударь. Вы стали частым гостем в моем скромном заведении. Но вы так и не назвали мне своего имени?

— Зови меня просто Иоганном, почтенный хозяин. Мне нужно сесть так, чтобы не привлекать внимания к моей особе.

— Как всегда. Тогда прошу за мной, сударь. Вы не возражаете против общества одного итальянца?

— Нет. Отчего же. А кто он такой?

— Я не знаю. Говорят музыкант какой-то. Но не из знаменитых.

— Тогда все хорошо. Веди меня к своему итальянцу…

Вскоре перед новыми знакомыми стояли три бутылки вина и блюда с жаренной рыбой и курицей.

— Выпьем за знакомство, — произнес Мира и поднял свой бокал.

— Охотно, — подержал тост Бирен.

"Неужели это любовник императрицы Анны? — думал про себя Мира. — Неужели это и есть Бирен? Быть не может. Слишком прост. Больше похож на купца по замашкам. Хотя высок, статен и красив не как купец".

— Ты давно прибыл в Россию, Петер? — спросил Бирон, подставив свой бокал на стол.

— Недавно. А ты, Иоганн?

— Я уже несколько лет живу в России. Сначала жил в Москве и вон недавно в Петербурге. Мы иностранцы переезжаем вместе с двором императрицы.

— И я служу при дворе. В итальянской капелле маэстро Арано! — признался Мира и посмотрел на реакцию нового знакомого. Тот и бровью не повел. Он занялся жаренной рыбой.

— Знаю такую капеллу, — произнес он прожевав. — Тебе везет. Говорят, они неплохо награждаемы от императрицы? Так?