— Эмметт, я говорила с миссис Монтгомери, — тихо начала она.

— И я полагаю, вы все решили? — словно камень кинул я в нее фразу, полную презрения к таким поступкам.

— Элизабет лишь рассказала мне о сложившейся ситуации… — проговорила она в ответ.

— А позволь узнать, откуда она знает о моей ситуации, и какого черта, думает, что обладает правом на подобные звонки?

— Она… — я резко перебил ее, не дав закончить говорить.

— Элизабет ничего, слышишь, ничего не знает и уж тем более ничего не понимает! — разнесся мой крик по бару, но мне было плевать, слышит ли его кто-то.

— Эмметт, мы лишь хотим помочь, — мелодично протянула она свою любимую фразу.

— Я не нуждаюсь в помощи! — это было резко, но я считал эти слова правдой.

Моя голова готова была разорваться от того бессилия, которое сейчас наполняло всего меня. Разве так сложно просто понять? Ведь все, что от них просят, это не вмешиваться! Я сам прекрасно могу справиться со своей жизнью. Жаль только, все вокруг доказывало обратное. Роуз делала меня слабым, податливым, выпускала своего принца из клетки, которую я так старательно запирал, а я не хотел этого, хоть и любил ее…

Прежде всего, я — Эмметт МакКарти, сын своего отца, Рика МакКарти, и все вокруг должны это знать.

— Просто помни, что я всегда рядом, — тихо прошептала Кэрол. — И всегда готова поддержать тебя.

На том конце послышались всхлипы и твердый голос Кристофера: "Все в порядке?". Кэрол что-то неразборчиво пробормотала ему в ответ, а я, воспользовавшись образовавшейся паузой в разговоре, сделал глоток, оставшегося в бокале виски.

— Эмметт, Кристофер хотел бы узнать, нужны ли тебе средства на организацию свадьбы? — с нежностью спросила она, видимо, боясь вновь нарваться на мой крик.

— Нет, мы ограничимся формальностями, — я сделал паузу и добавил. — Ваше присутствие не обязательно…

Я захлопнул крышку телефона. Ни ее голоса, ни ее чувств, ни ее слез… Как будто этого разговора и не было…

Я прикрыл глаза, глубже затягиваясь сигаретой. Ее дым заполнял легкие, дыхание останавливалось, и в голове наступала звенящая пустота… Полная свобода от эмоций, чувств. Состояние, которое сейчас нарушил манящий шепот:

— Я ждала твоего звонка!

Я открыл глаза и увидел видение прошлого месяца, точнее одной из его ночей:

— Эшли? — она лишь улыбнулась и присела на стоящий рядом со мной стул.

Заказав себе мартини, они изящно выловила оливку и провела ею по своим слегка пухлым губам:

— Я хочу тебя, — хищно посмотрев, проворковала она и резким движением откусила кусочек оливки.

Я изогнул бровь в ложном удивлении и ухмыльнулся:

— И я могу тебе с этим помочь?

— Как никто другой, — соблазнительно изогнувшись, прошептала она, находясь так близко ко мне, что я мог чувствовать ее дыхание на своей щеке.

Я бросил пару купюр на барную стойку, расплатившись за наши напитки. Эшли взяла меня под руку, и мы направились к моему автомобилю:

— Надеюсь, не нужно напоминать мой адрес? — я улыбнулся в ответ на ее полуулыбку и мотнул головой, помогая ей сесть в машину.

Эшли была не простой нью-йоркской девицей, она умела получать именно то, что хотела, а взамен дарила достаточно много удовольствия, чтобы это стало уже второй нашей ночью. Я не был привязан к ней, впрочем, как и она ко мне. У нас были чисто деловые отношение: размен удовольствия в тех формах, которые мы оба любили. Наверно, эта любовь — единственное, что нас сближало.

Дорога, подъезд, лифт и дверь ее квартиры… Полчаса, и мы прибыли на место. Не утруждая себя ожиданием, пока Эшли закроет дверь, я встал позади нее и стал целовать ее шею. Ключи выпали из ее рук, глухо ударившись о паркет. Тяжелое дыхание участилось, а затем она медленно начала разворачиваться, подставляя под мои уже разгоряченные губы свое нежное лицо. Поцелуй за поцелуем разжигали во мне все больший огонь. Я, не соблюдая формальностей, начал снимать ее кофту, а металлические пуговицы, отрываясь вместе с кусочками ткани, начали сыпаться на пол звонким дождем. Ее руки вырисовывали узоры на моей спине, а я лишь сжимал ее все крепче, готовясь получить все, что хотел прямо сейчас. Поцелуи ниже… Ниже… Я, рыча, сорвал с нее белье. Мне было плевать на ее желания, был лишь я и мои потребности. Сейчас я хотел ее. Наши резкие движения были продиктованы животными инстинктами. Так никогда не было с Роуз, но Эшли не Роуз… Я услышал ее стоны. Боли? Наслаждения? Какая разница, если я получал то, в чем так нуждался? Мне не нужно было ни кровати, ни удобства. Достаточно было лишь ее тела и полной принадлежности мне.

Мои губы вновь и вновь проделывали путь вниз по ее щеке, на шею, все ближе к соблазнительно упругой груди, когда я услышал ее, прерываемый глубокими вдохами, голос:

— Уверена, что Хейл не приносила тебе и половины того удовольствия, которое дарю тебе я.

Я резко оторвал свои губы от ее тела и, надавив на ее плечо, жестко придавил к стене:

— Ты и представить себе не можешь, кто такая Розали Хейл, — рычал я. — Поэтому впредь держи свой язычок за своими зубами между поцелуями.