— Все, кроме тебя? — проницательно взглянула на подругу Татьяна. — Мне кажется, что ты чем-то недовольна, вот только не могу понять — чем.

— Вот и я не могу, — пригорюнилась та. — Казалось бы, все хорошо, все прекрасно. Но что-то не так. Что-то неправильно. И это меня мучит.

— Не парься, подруга! Все действительно хорошо и прекрасно! Расслабься и веселись!

И девушка, затушив сигарету, снова умчалась. Само собой, к Кириллу.

— Вся эта идиллия вызывает у меня скуку, — сказала сама себе Ольга. — И дикое желание что-нибудь разбить.

— Когда чего-то очень хочется, не стоит себе в этом отказывать, — раздался голос за ее спиной. — Можно к тебе присоединиться?

На кухню вошла Аня. Взяла сигарету, подкурила.

— Оль, я хотела тебя спросить… Ты ведь давно знакома с Женей?

— Ну да. Уже почти пять лет.

— А с той девушкой, которая только что вышла отсюда? Забыла, как ее зовут.

— С Танюхой? С ней мы знакомы еще дольше. А что?

— Ну, как тебе сказать… Конечно, это не совсем мое дело… хотя, с какой-то стороны, и мое… В общем, скажи мне, пожалуйста, только честно — между Женей и этой Татьяной что-нибудь было? Или есть?

— С чего ты так решила? — удивилась Ольга.

— Я ведь вижу, как он на нее смотрит. Этого ничем не скрыть. Мне нужно знать, есть ли у меня… м-м…

— Соперница?

— Что-то в этом роде.

— Могу тебя успокоить — ничего между ними не было, нет и не будет. Ты видела парня, с которым сидит Татьяна? Боюсь, что это ее навязчивая идея. Она жить без него не может. А у Женьки теперь есть ты. Я же говорю — полная идиллия.

Ольга зло ткнула окурком в пепельницу, затем похлопала по плечу озадаченную Аню и направилась к выходу.

В этот день Змей, как обычно, проводил Татьяну до дома, и они еще долго целовались на детской площадке, сидя на качелях, не в силах оторваться друг от друга.

— Ну что, до завтра? — наконец прошептала девушка.

— До завтра, — согласился Кирилл.

— У Женьки?

— У Женьки.

Любовь эгоистична. Они вовсе не задумывались о том, что хозяину квартиры, может быть, не нравится их общество, или о том, что это просто некрасиво по отношению к нему. Они знали одно — там им удобно (Змей почему-то никогда не приглашал Татьяну к себе, а девушка, в свою очередь, боялась, что у нее им помешают близнецы, вечно сующие свой нос в дела сестры), к тому же уже все как-то привыкли, что если кому-то бывает некуда податься, подавались к Женьке. Там весело и приятно.

Они снова поцеловались, и тут Татьяна, глядя в чудесные глаза своего возлюбленного, внезапно решилась сказать то, что давно хотела.

— Кирилл… я… я…

Его глаза стали вдруг глубокими и ясными.

— Кирилл, я люблю тебя, — прошептала девушка пересохшим ртом.

Она ждала каких-то слов в ответ, но Змей молчал. Он сидел, уставившись на свои руки, и просто молчал, как будто не знал, что ей сказать. Девушка чувствовала себя ужасно глупо. "Ну и с чего ты решила, что он ответит тебе тем же? — спросила она себя. — То, что вы часто встречаетесь и целуетесь, еще ни о чем не говорит. И как теперь себя вести? Делать вид, что ничего не произошло? Или обратить все в шутку?" Ей было до боли обидно. Она предложила ему свое сердце, а он его отверг. Ну, или, по крайней мере, не оценил.

Кирилл посмотрел на нее, и вся обида тут же растаяла в лучах его взгляда. Татьяна почувствовала, что она может ничего больше не говорить, что парень очень рад ее признанию, но сейчас у него просто нет слов, чтобы выразить все, что он чувствует. Сам Змей так ничего ей и не сказал, но девушка поняла его и так. Каким образом — она сама не знала, просто поняла — и все. Они расстались без слов, которые были им, в общем-то, и не нужны.

Однако наутро Татьяна все же чувствовала себя расстроенной. Конечно, не впервые она произносила эти слова, были у нее и раньше парни, но сейчас девушка решила, что то, что происходит теперь с ней, — настоящее. Все, что было до Кирилла, — это не в счет, это были всего лишь мимолетные увлечения, свойственные молодости. Теперь же она чувствовала себя такой счастливой, такой окрыленной, что у нее не было сомнений — это настоящая любовь. Такая, о которой пишут в книгах, которая бывает раз в жизни, да и то не у каждого.

И вдруг выясняется, что эти ее чувства не вызвали никакого отклика у Кирилла. Пока девушка была с ним, все ей казалось правильным — и его молчание, причиной которого, как она считала, было волнение, и его холодный, отстраненный вид, который казался ей всего лишь маской… Теперь же Татьяну снова захлестнула волна обиды. Ну мог же он хоть как-то отреагировать, показать, приятны ему ее слова или нет! Когда она решила ему открыться, она ожидала всего, любой реакции, но только не такой. Как будто она ему не в любви призналась, а всего лишь заметила, что на улице хорошая погода. Наверное, она вовсе ему безразлична. Наверное, он просто с ней забавляется. Наверное…

От горьких дум девушку отвлек телефонный звонок.

— Привет, старушка, — как всегда жизнерадостно воскликнул Женька. — Как твои делищи?

— Да не так уж, чтобы совсем хорошо, — уныло отозвалась Татьяна.

— А что такое? С Кирюхой, что ли, поссорилась? — участливо спросил парень.

Девушку вдруг охватило непреодолимое желание открыться другу, рассказать ему о своих сомнениях, о своей обиде, но ей было неловко об этом говорить. Да и как о таком можно рассказать?