— Наверное.

Девушка не выдержала и засмеялась.

— "Домовой, домовой, домовой, — пропела она, — проводил бы лучше девушек домой…" Кстати…

— Понял, понял, — мгновенно отреагировал Кирилл. — Я вообще-то уже почти готов, если ты, конечно, вернешь мне рубашку. Впрочем, если ты намереваешься идти в ней, я, так уж и быть, одену другую.

— А что, можно? — спросила Татьяна, кокетливо выставив ножку. — Мне идет?

— Очень. Только, думаю, так мы далеко не уйдем.

— Ладно уж.

Девушка убежала в ванную переодеваться.

По дороге к дому Татьяны они почти не разговаривали. Им было хорошо, и они понимали друг друга без слов. Поцеловав Змея на прощание, девушка взбежала на свой этаж, вошла в пустую квартиру, нырнула в кровать и мгновенно уснула, крепко и без сновидений.

Вечером к ней пришла Ольга. Когда Татьяна открыла ей дверь, подруга вместо приветствия пробурчала:

— Ну наконец-то! Неужели я тебя застала?!

— И тебе тоже привет.

— Слушай, неуловимая ты наша, ты куда пропала? — спросила девушка, проходя в комнату. — То у тебя депрессняк, и ты ни с кем общаться не желаешь, то целыми днями дома не появляешься. Совсем забыла своих друзей. А мы, между прочим, за тебя переживаем.

— А чего за меня переживать? — беззаботно откликнулась Татьяна. — У меня все отлично, просто замечательно.

— Я за тебя, конечно, рада, но ты могла бы хоть изредка и меня посвящать в свои дела. Так, мол, и так, у меня все хорошо, я о тебе помню, просто сейчас мне совершенно некогда, любовь-морковь и все такое.

— Да ладно тебе, не ворчи. Ясное дело, я о тебе не забыла.

— А что ж тогда не звонишь, не пишешь?

— Ну… все как-то некогда…

— Разумеется, некогда. Ты ж у нас вся такая деловая… Ну ладно, — сменила Ольга гнев на милость. — Рассказывай. Как у тебя дела? Как отношения с твоим Змеем?

Татьяна счастливо вздохнула.

— Отношения у нас лучше некуда, — промурлыкала она.

— Подожди-ка, подожди. Ты сейчас говоришь о том, о чем я подумала?

— Я, конечно, не ясновидящая, но, поскольку ты обычно думаешь всегда об одном и том же, то… да, именно об этом я и говорю.

— У вас все так серьезно? — полюбопытствовала подруга.

— Ага, — ответила девушка и, не в силах сдержаться, призналась Ольге. — Я эту ночь провела у него дома.

— Да ты что?! Ну и как?

— Я же говорю — лучше некуда.

— А поподробнее? Давай, я жажду узнать все грязные подробности.

— Обойдешься, — сказала Татьяна и улыбнулась, увидев явное разочарование на лице подруги.

— Эх ты, — горестно вздохнула та. — А раньше, помнится, у нас не было секретов друг от друга.

— Ничего подобного, — парировала девушка. — Я и раньше не делилась с тобой грязными подробностями.

— Что да, то да. А так хотелось бы…

— Харитонова, ты неисправима.

— А ты как хотела! Мне же интересно, как у вас все прошло. Ну, он же…

— Инвалид? Ну и что? Помнится, как-то ты сама мне говорила, что у него парализованы только ноги, а та часть тела, о которой ты подумала, к ним явно не относится, — процитировала Татьяна.

— Ну и ладно, не хочешь — не рассказывай. Твой вид говорит сам за себя. Судя по тому, как ты цветешь и пахнешь, твой Кирилл явно знает толк в этом деле. Правильно, должно же в нем быть хоть что-то, что оправдывало бы твой интерес к нему.

— А ты все никак не успокоишься?

— Никогда не успокоюсь. Променять нас, твоих закадычных друзей, на парня, который и улыбается-то раз в столетие, — это не в твоем стиле.

— Ну сколько раз еще мне придется повторить — я вас ни на кого не меняла. И вообще, хватит об этом. Расскажи-ка мне лучше о твоей проснувшейся вдруг любви к сыру, — лукаво сказала девушка.

— А ты откуда знаешь? — удивилась подруга.

— Да видела, как ты его уплетаешь за обе щеки.

— Ой, даже не напоминай. Как вспомню — так вздрогну. Я ведь даже — веришь, нет? — на следующий день в аптеку за тестом побежала. Ну все, думаю, хана котенку Васе. Коли уж начались такие заскоки в плане еды, пиши пропало.

— Ну и как?

— Все нормально, ложная тревога.

— Какое облегчение, — сыронизировала девушка.

— А то! Мой Котик аж с лица спал, пока я ему не сказала, что все в порядке.