Шрифт:
– Все-все, мы уже уходим… – Эрик с напарником пополз назад.
Они успели отползти только на метр, когда с пронзительным свистом в воронку упал минометный снаряд. Солдат буквально разорвало на части, куски их тел сыпались рядом с Эриком и далеко вокруг, и все это бесстрастно снимала камера на голове Теодора Шлифмана.
– А еще говорят, что снаряд в одну и ту же воронку дважды не падает… – произнес Эрик, стирая с лица кровь, брызнувшую из упавшей рядом руки. – Итак, на чем я остановился?…
55
Доктор Макгаурен заведовал старейшей клиникой Альпамира «Желтая акация». Поскольку появилась она самой первой, то считалась самой лучшей на планете, а потому в клиентах недостатка не было. Постепенно она превратилась в закрытую лечебницу с психиатрическим уклоном для состоятельных людей. Этим иногда пользовались богатые родители, запирая сюда строптивых детей. Впрочем, здесь действительно лечили людей, если это было необходимо.
Доктор проводил полуденный обход с парой врачей, дабы показать, что он все еще сам занимается делами клиники.
– Как вела себя пациентка из сто второго бокса? – спросил доктор у дежурного врача по этажу.
– Все в порядке, доктор, тихо и мирно, никакого шума.
– Что ж, прогресс явно налицо. Еще один курс терапии, и можно ее выписывать… через пару недель.
Обход продолжался, когда его нагнала секретарша и немного взволнованным голосом заговорила:
– Доктор Макгаурен, доктор Макгаурен…
– Что случилось, Риточка?
– Звонил мистер Маччини, спрашивал о состоянии своей дочери, и голос…
– Что с его голосом?
– Он был явно раздражен.
– Хорошо. Где его дочь?
– Двести первая палата, доктор.
– Замечательно…
Макгаурен взял свой планшет и ввел цифру «201». На экране появилась история болезни данной пациентки. «Что ж, придется поторопиться, – подумал доктор. – А жаль».
Макгаурен строил себе новый загородный дом. Фактически это был дворец с пятью бассейнами и двадцатью комнатами. Строительство требовало больших денег, чего стоил только пол из карнакена, древесины с далекой планеты почти на окраине освоенного мира, а поступления на лечение дочки Маччини составляли значительные суммы, и без них стройка могла затянуться. К тому же в клинике был «мертвый сезон», пациентов явно не хватало. «Значит, не судьба, – снова подумал Макгаурен. – Но и затягивать с этим не стоит, себе дороже будет, тем более что с ней нет ничего серьезного, но на месяц я ее еще задержу».
– Хорошо, Рита, через два дня позвони мистеру Маччини и скажи, что у его дочери наблюдаются явные сдвиги в лучшую сторону и что при хорошем стечении обстоятельств через месяц она будет уже дома в полном здравии.
– Хорошо, доктор, и еще…
– Ну?
– К данной пациентке пришла посетительница, ее подруга. Пропустить?
– Пропусти, – разрешил доктор, решив, что не стоит нагнетать ситуацию. Ведь та все может рассказать самому Маччини.
– Хорошо.
И доктор Макгаурен продолжил свой обход. Пройдя до конца коридора, он добрался до дежурных санитаров, которые отслеживали больных и при необходимости вызывали докторов.
– Ну что, ребята, все нормально?
– Да, сэр, все в полном порядке.
– Что с телевизором?
– Нормально, сэр, показываем только спокойные программы, вроде «Зверье мое» или «Прогулки по вселенной» и тому подобное. В общем, все по инструкции, сэр.
– Молодцы.
– Спасибо, сэр, – хором ответили два санитара.
Доктор ушел, санитары сели на свои места и достали карты. Заняться было нечем, поскольку наблюдать за психами изо дня в день жутко надоедало, а смотреть программы, шедшие по ящику, не было никаких сил.
Они вдвоем специально программировали телевизор так, чтобы у пациентов был самостоятельный выбор каналов, что вызывало у них некое чувство свободы и независимости, но отсекали все, что могло как-то повредить больным. Для этого на каждом канале они вводили определенное время, в течение которого он мог показывать. Работники каждого этажа выбирали время просмотра самостоятельно в соответствии с тяжестью диагноза больных. Некоторым можно было показывать что-то остренькое, а кому-то вообще ничего.
– Как мне это уже надоело, – признался Вуди своему напарнику, набирая очередную последовательность работы телевизора. Сейчас он программировал «36-й канал». – Смотреть нечего. Почему бы просто не вставить им несколько кассет, и все дела? Пускай смотрят, и нам хлопот меньше.
– Не знаю, так заведено с самого основания больницы. Традиции – великая вещь, хотя так было бы гораздо проще, – сказал Николс. – Я за кофе пошел, тебе принести?
– Давай… черного и со сливками.
– Сейчас принесу. Оп-па, это уже интереснее, посмотри какая мордашка…