– МОЙ-Я! – ликующе (как счастливый ребенок) закричал и вновь прильнул губами.

***

– Доминик…

– Да? – тихо отозвался мне на ухо и еще сильнее сжал в объятиях. Короткий поцелуй в плечо, и замер.

– Доминик, - нервно дернулась, обернулась, повернулась, (не размыкая его рук) чтобы глазами встретиться. – А правда, что ты… его, - (испуганно, вкрадчиво, едва слышно шепчу), - мучил… сильно, и долго?

(нервно скривился, отвел взгляд в сторону)

Тяжелый вдох.

– Жозе, то, что там было, - мое дело. Хорошо?

(молча кивнула головой, хотя… и не совсем согласна)

Тягучая, дурная пауза. И зачем я начала эту больную тему?

– Доминик, - (попытка вернуть настроение). – А ты когда меня увидел, первый раз. Твое внимание – оно было ради того, чтобы позлить Витторию, или…

– Или понравилась ты мне?

– Да.

– Витторию если и злить, то уж не таким способом. Понравилась, конечно, понравилась. Но вот задела, прямо за живое, этим, твоим, выступлением, мол, на такого уродца не поведусь.

(захихикала)

– Значит, все-таки обиделся?

– Разозлился… вот и решил наказать, - и игриво (пошло) замигал бровями.

– Ах, наказать? – вдруг вскочила. – Наказать?

– Наказать, - коварно заулыбался.

– Сейчас ты у меня пожалеешь об этом, - схватив подушку, тут же выписала ему смачный удар.

– Ах, мы еще после всего и деремся? – тут же подхватился. Поймал за плечи и сжал, лишая возможности шевелиться.

Дергаюсь, дергаюсь – а вырваться никак.

Надулась (наигранно).

– О, бубука пришла ко мне, - вдруг нежно поцеловал губки (и невольно разжал хватку – вот оно!); победно дернулась, вырвалась и снова стала избивать гадёныша подушкой. – А это тебе за то, что обещал мне голову оторвать!!!

(и вновь поймал, прижал к себе)

– Я же нагло врал тогда, - прошептал на ухо. – Я быстрее себе ее оторву, чем тебе больно сделаю, - поцеловал в шею.

(вот, уродец! знает слабые места… - обвисла, сдалась, отдалась… ему, утопая в эйфории; невольно выпустила подушку из рук).

Резкий рывок – и повалил меня на спину.

Ласковый, мирный, сладкий поцелуй коснулся губ. Повис, повис надо мной, прижимаясь всем телом.

Невольно запустила руки, пальцы, ему в волосы и жадно прижалась губами в ответ.

Но недолго, недолго властвовала я.

Бережно отстранился (бережно, но навязчиво).

Ловкое движение рук – скользнул по спине к бедрам и слегка сжал, придавливая, прижимая к себе.

Милая, ласковая, успокаивающая улыбка обещала заботу и верность.

Осторожно приподнял меня, потянул немного на себя – обвилась ногами вокруг поясницы.

Еще мгновение,

еще движение – и снова дикий приход

удовольствия накрыл сознание,

обволакивая туманной пеленой.

Невольно застонала,

дернулась, выгнулась под ним, в попытке слиться воедино… всем телом.

Бессознательно уцепилась, впилась ногтями в кожу.

Двигались, двигались ненасытно, пылко, закипая от чувств,

боясь даже на мгновение разомкнуть объятия.

Быть навсегда вместе;

в плену блаженства –

разве не рай?

Разве не счастье?

И снова… стала его.

Снова владел мною, выпивая до дна.

Жадно высушивал мой… бокал страсти.

Глава Тридцатая

***

– Устала?

(пристыжено улыбнулась)

– Спи, спи, мое солнышко, - крепче сжал,- спи…

***

Резкий рывок. Удар. Шум. Гам. Звон разбитого стекла…

Не сразу поняла, что происходит.

Сквозь заспанные глаза, затуманенный, задурманенный сном рассудок, пыталась уловить творящееся.

– Отпустил, сука, иначе разорву! – зарычал Доминик… моему отцу в лицо.

– Не посмеешь, - ядовито зашипел, рассмеялся Луи и еще сильнее сдавил рукой его за горло.

Резкий взгляд на меня.
– Унесите ее.

И вдруг… перед глазами…

мой мир тут же стух.

***

Узнала. Узнала свою келью на Искье.

Почему? Зачем он отдал меня им?

Стоп. И что случилось с Домиником? Он жив?

Что было сил (в чем была), в том и рванула … по пустынным коридорам…