— Ну, я симпатичней, — усмехаясь, ответил Алексиос.

Бреннан так быстро взмахнул руками, что даже Алексиос едва не пропустил это движение, и две пары сюрикен [5] , сделанных из атлантийского металла вместо общепринятого серебра японского оружия,

пролетели по воздуху и вонзились точно в лоб и сердце двух оборотней. По инерции оборотни еще сделали пару шагов вперед до того, как упасть.

Но к тому времени Алексиос уже повернулся, чтобы осмотреть местность и поискать следующую угрозу. У воды Лукас боролся с двумя нападавшими. Клыки и острые когти рвали, разрезали и раздирали плоть.

Алексиос бросился к ним, но, повинуясь какому-то предчувствию, где-то в подсознании и, действуя исключительно инстинктивно, он стал на колени и ударил кинжалами куда-то назад и вверх, попав в шею еще

одного волка-оборотня, который как раз прыгал на него. Оборотень взвыл, умирая, и от этого жуткого воя по спине Алексиоса побежали мурашки.

Однако у него не было на это времени. Он вскочил и снова направился к Лукасу, но к тому времени, когда он дошел до своего друга, оборотни, которые напали на него, лежали на земле, мертвые или умирающие.

Бреннан примчался к ним, осматривая деревья в поисках новых нападавших.

— Я думал, что их было больше, но возможно они сбежали.

Алексиос покачал головой.

— Я сомневаюсь. Они слишком решительно нападали, не обращая внимания на последствия. Я, и правда, хотел бы знать, чем это вызвано.

Лукас зарычал в ярости, а кровь, капающая с морды, только подчеркнула его настроение.

— Я ненавижу волков оборотней почти так же, как и кошек оборотней, только без обид, Лукас, — сказал Кристоф, подходя к ним. — Я все еще не могу поверить в то, что Бастиен собирается жениться на кошечке. Интересно, нужен ли им кошачий туалет? Ой, наверное, вам бы не мешало пригнуться.

Бреннан и Алексиос одновременно бросились на землю, как будто в танце. Веками участвуя в этой войне, они понимали, что любое промедление может стоить жизни.

Лукас снова зарычал, припадая к земле.

Алексиос только-только заметил четырех оставшихся оборотней, скрывающихся за деревьями, когда острые, как лезвия бритвы Кристофа льдинки, полетели в воздух и, пробили шеи волков.

Атлантийская власть над водой может быть смертельной, когда ею владеет профессионал. Жаль только, что это Кристоф.

— Четверых одним махом, — самодовольно сказал Кристоф. — Эль сегодня за счет вас троих.

— Здесь может быть еще кто-то, Лукас? — Алексиос знал, что оборотень сможет учуять, если кто-то еще собирается напасть.

Лукас приподнял голову, принюхиваясь. Затем он медленно покачал головой, делая несколько шагов назад. На несколько мгновений в воздухе зависло мерцание, пока Лукас возвращался в человеческую

форму. Преобразование излечило худшие из его ран. Но те, что остались, свидетельствовали о том, как ужасно его ранили в битве.

Алексиос наклонился, чтобы очистить свои кинжалы в бурных водах реки, потом вытер их и снова вложил в ножны, ничего пока не говоря.

У Лукаса, очевидно, не было такой проблемы с общением.

— Конфиденциальная встреча. Конфиденциальная. Я что-то не могу понять, почему тогда ты привел на эту встречу своих громил, — проворчал он.

— Громилы? Он только что назвал нас громилами, Бреннан? — спросил Кристоф. — Послушай меня, щенок, я могу показать тебе громил…

Алексиос махнул рукой, прерывая его. И повернулся к Лукасу.

— Это что, какой-то дурацкий розыгрыш? Ты подставил меня? Что это было, черт побери?

Лукас разозлился, и даже на мгновение казалось, что он замерцал перед превращением, но затем оборотень заставил себя успокоиться.

— Подставил тебя? Подставил тебя? Я позвал тебя сюда, чтобы попросить о помощи. Что, как ты можешь догадаться, было непросто для меня. Ты действительно знаешь меня так мало, что можешь подумать,

будто я подставил бы тебя? Я собирался попросить, чтобы ты стал вторым отцом моим сыновьям, ты, чертов дурак.

Бреннан, как всегда грациозно, поклонился.

— Мои поздравления по поводу предстоящего рождения, и да помогут воды твоего мира прокормить твою семью теперь и всегда.

Глаза Лукаса расширились от церемонной речи Бреннана, но он кивнул в знак благодарности.

— Спасибо. Как вы знаете или, может быть, не знаете, отец стаи защищает детей, как будто они являются его собственным — даже может умереть за них. Первым должен быть член стаи, но он имеет право

назвать второго. Я выбрал тебя, Алексиос. Возможно, я ошибся.