– Как сегодня дела, лекарь?

Окажись у меня побольше сил, я, наверное, с воплем бы подпрыгнул футов на десять. Но я настолько выдохся, что лишь сделал очередной шаг, обернулся и пробормотал, не в силах преодолеть апатию:

– Что, объявился наконец?

Волна облегчения докатится до меня позднее, но тогда мысли у меня в голове ползли не быстрее, чем шевелились ноги. Когда так долго сматываешься от кого-нибудь, трудно накачать кровь адреналином. Мир словно лишается внезапных потрясений и страхов.

Душелов пошел рядом со мной, не обгоняя и время от времени поглядывая в мою сторону. Его лица я разглядеть не мог, зато ощущал исходившее от него веселье.

Тут накатило облегчение, а следом за ним – волна изумления собственной наглостью. Меня словно молнией шарахнуло, ведь я ответил Душелову, как одному из наших парней.

– Почему бы нам не взглянуть на эти документы? – спросил он. Настроение у Душелова было откровенно бодрое.

Я привел его к фургону, мы залезли внутрь. Возница, выпучив глаза, бросил на нас один-единственный взгляд и уставился вперед, весь дрожа и пытаясь стать глухим.

Я сразу передал ему откопанные документы и попробовал улизнуть.

– Останься, – велел он. – Им пока незачем знать. – Ощутив мой страх, он по-девчоночьи хихикнул. – Ты в безопасности, Костоправ. Более того, Госпожа просила передать тебе ее личную благодарность. – Он вновь рассмеялся. – Она хочет узнать о тебе все, Костоправ. Все как есть. Ты тоже завладел ее воображением.

Страх снова шарахнул меня молотом по голове. Никто не хочет привлечь внимание Госпожи. Душелов наслаждался моим замешательством.

– Может быть, она даже захочет с тобой поговорить, Костоправ. Ах, ты так побледнел. Впрочем, тебя никто не заставляет. Ладно, за работу.

Мне еще не доводилось видеть, чтобы кто-нибудь читал с такой скоростью. Он буквально проглотил взглядом все документы – и новые, и древние.

– Ты не смог прочитать их все, – сказал Душелов своим деловым женским голосом.

– Не смог.

– И я тоже. Некоторые способна расшифровать лишь Госпожа.

Странно, подумал я. Я ожидал большего энтузиазма. Захват документов обернулся для него удачей, потому что именно он предусмотрительно нанял на службу Черный Отряд.

– Сколько ты смог понять?

Я рассказал о вражеском плане прорыва через Лорды и о том, что означало присутствие Шепот. Душелов усмехнулся:

– Старые документы, Костоправ. Расскажи мне о старых документах.

Я вспотел. Чем мягче и вкрадчивее говорил Душелов, тем больше я чувствовал, что мне следует его опасаться.

– Старый колдун. Тот, кто пробудил всех вас. Некоторые из бумаг были его.

Проклятье. Еще не договорив, я понял, что мне следовало бы прикусить язык. Ворон был единственным в Отряде, кто мог опознать бумаги Боманца как принадлежащие ему. Душелов усмехнулся и по-дружески хлопнул меня по плечу:

– Я так и думал, Костоправ. Уверенности у меня не было, но я так и думал. Вряд ли ты удержался бы и ничего не шепнул Ворону.

Я промолчал. Мне хотелось солгать, но он знал.

– У тебя не было другого способа это узнать. Ты сказал ему об упоминании истинного имени Хромого, и ему осталось лишь прочесть все, что он смог. Верно?

Я и на сей раз промолчал. Он был прав, хотя мотивы мои были не до конца братскими. Ворон сводит свои счеты, но Хромой желал смерти для нас всех.

Разумеется, наиболее ревностно охраняемый секрет каждого волшебника – его истинное имя. Любой враг, вооружившись этим знанием, способен поразить Взятого магией в самое сердце и душу или обмануть иллюзией.

– Ты смог лишь предположить истинное значение вашей находки, Костоправ. Даже я могу о нем лишь догадываться. Но последствия вполне предсказуемы – крупнейшая катастрофа для армии мятежников и грызня среди Десяти. – Он снова похлопал меня по плечу. – Ты сделал меня вторым по могуществу в империи. Госпожа знает все наши истинные имена. Теперь мне известны три других, и к тому же я получил обратно свое.

Неудивительно, что он оказался столь разговорчив. Он уклонился от стрелы, даже не зная, что она в него летит, а кроме того, одновременно получил на халяву возможность схватить Хромого за горло. Попросту говоря, он наткнулся на радужный горшочек, полный власти.

– Но Шепот…

– Ей придется исчезнуть. – Он произнес это низким и ледяным голосом. То был голос убийцы, привычный к вынесению смертных приговоров. – Она должна быстро умереть. В противном случае мы ничего не достигнем.

– А если она уже кому-то рассказала?