Сергей Лукьянов — сутуловатый, с невыразительным лицом, работал на компьютере за рабочим столом, заваленным ворохом нужных и ненужных бумаг — творческий беспорядок, присущий хоть районной малотиражке, хоть солиднейшему агентству.

Утреннее солнце, игнорируя матерчатые жалюзи, заглядывало в кабинет, отблескивая в круглых лукьяновских очках.

Не дожидаясь приглашения, Виктор уселся за стол, налил стакан минералки и с жадностью осушил. Похмельный мандраж все еще пробирал его.

Шеф бросил на него из-под очков внимательный взгляд и отвернулся от монитора.

— Дома еще не засиделся?

— Не-а, — с детской непосредственностью ответил Якушев, догадываясь, к чему он клонит.

— Есть работенка!

— Я так и понял… Когда выезжать?

— Ты не спрашиваешь, куда?

Якушев притворно вздохнул:

— Партия сказала — надо!..

— О-кей, — шеф хмыкнул и тут же посерьезнел. — Вчера звонил Варанов. Возникла поблемка. Говорит, подвернул ногу, требует срочной замены. Вроде как даже в больницу собирается ложиться.

Варанов — спецкор, откомандированный в начале месяца на Кавказ освещать тамошние события. Якушев толком его не знал. Столкнулся однажды в дверях, извинился… Вот и все знакомство. Наглый и скользкий как угорь парень ему сразу не понравился. В бюро поговаривали, что папа Варанова — крупный московский чиновник — пригрел для отпрыска местечко исключительно благодаря связям. Молодой с грехом пополам вытянул журфак МГУ, как журналист представлял собой полнейший ноль, с чрезмерным избытком самолюбия…

— Подвернул, значит? — машинально переспросил Якушев. — Бывает… Да, хотел спросить, он работал по аккредитации?

Шеф иронично улыбнулся и снял с носа очки.

— Работал… Сидел в Моздоке, гнал непроверенный материал из генеральских источников. А те ребята ушлые, дезу пускать горазды… Мне нужна объективная информация, какой бы она ни была. И не только из официальных кругов. Ты, Виктор Петрович, спец в таких делах. Собирайся. Скатаешься недельки на две, а там… видно будет.

— Но не на больше, — Якушев сразу выставил условие.

— Никак намечаются значительные перемены?

— Как знать?.. — Он вытянул под столом ноги и мечтательно представил разметавшуюся в постели Вику. — Пути Господни неисповедимы.

— Ладно! — шеф стал предельно деловым. — Вылетай сегодня. Есть возможность с Чкаловского до Моздока, военным бортом. Быстрее и удобнее, но… я бы не советовал.

— А я легких путей не ищу, — встал Якушев. — Забронируйте рейс до Минеральных Вод, а на месте я как-нибудь разберусь.

Лукьянов протянул ему влажную ладонь.

— Смотри, со своими переменами на рейс не опоздай. Ни пуха!

— К черту! — рассмеялся Якушев, сплюнул через плечо и трижды постучал по столу.

Вот она, прелесть журналистики — нежданно-негаданно, вопреки собственным планам на ближайшие дни, по первому требованию шефа срываться с места и лететь куда-то к черту на кулички. Прошло то время, когда, получив задание, он ни секунды не раздумывал: работа есть работа. Но теперь в его жизнь вошла Вика, вошла, чтобы остаться в ней и изменить устоявшийся холостяцкий уклад раз и навсегда. И именно сейчас ему как никогда не хотелось уезжать.

«Варанов, — думал он с неприязнью, — папенькин сынок. Так и готов в рай на чужой шее проскочить. Не ногу он вывихнул — задницей почуял, чем с Чечни напахнуло. Вот и решил перестраховаться, пока не поздно».

… Вика уже встала и, запахнутая в халатик, теплая и домашняя, встречала его в прихожей. Приподнявшись на цыпочках, чмокнула его в щеку.

Якушев знал, что под тонким халатиком на ней ничего нет, и это его возбуждало…

— Шеф вызывал?

— Ага…

Он провел ладонью по ее гибкой спине. Вика затрепетала, прикрыла томно большие, небесного цвета глаза, и дыхание ее сделалось прерывистым сладострастным. Пальцы сами собой скользнули под халат, коснулись упругого и горячего, вздрогнувшего от желания бедра. Впившись поцелуем в ее тонкие сочные губы, он поднял девушку на руки и понес в зал…

Они расслабленно лежали на смятой простыне, Якушев курил, разглядывая безукоризненно побеленный потолок.

— Ты надумала? — повернувшись к подруге, спросил он.

Она счастливо кивнула.

— Выйдешь?.. — переспросил он так, будто она могла передумать.

Улыбнувшись, она опустила голову на его грудь, нежно перебирая скрученные волоски.

— Выйду.

— Вика! — восторженно вскричал он, швыряя окурок в пепельницу.

— Еще не успел жениться, а уже голос повышаешь?