От овальных отпечатков пальцев вперед шли длинные, тонкие борозды — след когтей. Несомненно, это были следы зверя, только какого?

Пашка сказал, что медвежий куда больше. Но, может, это след медвежонка, а медведица прошла рядом по траве? Однако дядя Миша сказал, что у медведя и у медвежонка ступня отпечатывается полностью и они не ступают след в след. Это след зверя значительно меньшего, чем медведь. И, хотя все это очень интересно, пора возвращаться в лагерь, где остались без присмотра Звездочка и костер.

Нам очень не хотелось уходить, не выяснив, что за таинственный зверь ходил возле Катеринкиного «ископаемого» теленка, но пришлось идти.

Вернувшись, мы с Генькой немного повертелись в лагере, потом пошли к Тыже. Генька попробовал было «печь блины», но Тыжа бурлила, и камешки сразу же зарывались во вспененную воду.

— Знаешь, — сказал Геннадий, прислонившись к большому камню, — я вот думаю: хорошо бы так все время…

— Что?

— Путешествовать… Ты что станешь делать, когда вернемся?

— Ну что? Жить, учиться буду… Да ведь и ты тоже?

— Не знаю… Я, должно, опять пойду. Вот сейчас научусь все, как надо, делать и пойду… Пошли вместе? А?

— Как же мы пойдем? Нас не пустят.

— Сами пойдем! Что мы, маленькие?.. И будем искать. Здорово будет, если мы найдем изумруд! Ну, не такой, как тот, про который дядя Миша говорил, а пусть поменьше… Вот как эта галька.

Он положил на мою ладонь несколько камешков, и мне вдруг показалось, что они вспыхнули ясным зеленым светом. Свет нарастал, переливался, и внезапно в нем ожили, задвигались пароходы и самолеты, караваны верблюдов, сожженные солнцем пустыни, сверкающие льды полюса, тропические заросли и водопады, зеленовато–седые волны штормующего моря и подводная лодка, которой командую я… И так же внезапно видение погасло — все это были только мечты. Я вздохнул и швырнул камни в воду.

— Нет, Генька! Наверно, мы все–таки маленькие… Никуда нас не пустят. И потом, учиться ведь надо! Ну, пойдем мы, а сами ничего не умеем… Вот папанинцы или дядя Миша — они же ученые все… А мы что? Так только, шататься будем…

Генька не успел ничего ответить, потому что на нас налетела Катеринка.

— Чего вы тут прячетесь? — закричала она. — Я уже охрипла кричавши. Ни вас, ни Пашки… Дядя Миша сердится. Он и меня не хотел пускать… Идите скорей!

В лагере грянул выстрел и гулким эхом рассыпался по увалу.

— Во! Слышите? Это он сигнал подает… Бежим скорей!

Дядя Миша действительно сердился:

— Где вы бродите? Где Павел?

Мы не знали. Оказалось, что, хотя Пашка пошел впереди всех, в лагерь он не возвратился, не появлялся и неразлучный с ним Дружок. Заблудиться Пашка не мог — Дружок вывел бы его к лагерю. Значит, с ним что–то случилось. Катеринка предложила идти в разные стороны и искать.

— А потом мне всех вас искать? — еще больше рассердился дядя Миша. — Нет уж, сидите на месте!

Он поднял ружье и опять выстрелил вверх. Горы долго отталкивали гром выстрела, пока он не затерялся и не заглох в зарослях.

Но на него уже отозвался заливистый щенячий лай. Лай становился все громче, и наконец на поляну выбежали Дружок и запыхавшийся Пашка. Он еле стоял на ногах, но был такой счастливый, будто только что слез с самолета.

— Нашел! Нашел! — закричал он еще издали.

— Что нашел? — в свою очередь закричал дядя Миша. — Кто тебе позволил уходить из лагеря?

— Вы же сами сказали…

— Что я сказал? Я сказал, что дисциплина должна быть железная, и вы обещали. Давайте условимся, граждане: я взял вас не для того, чтобы вы баловали, а для серьезного дела. Если не хотите им заниматься или не умеете соблюдать порядок, отправляйтесь по домам. Я отвечаю за вас перед родителями. А как я отвечу, если что–нибудь случится?.. Решайте: или строжайший порядок, или возвращение домой. Можете вы обещать, что больше нарушений дисциплины не будет?

— Можем! Обещаем! — закричали мы, с облегчением вздохнув после этой суровой речи.

Пашка обиженно сопел:

— Я же не нарочно… И вы сами говорили, что надо изучать… Дядя Миша! Дайте мне ружье, я его убью…

— Кого?

— Зверя. Вы не захотели слушать, а я берлогу нашел.

— Какую берлогу?

— А того самого зверя, чьи следы возле телки… Я взял Дружка на ремешок, и он повел меня по следу… Шел, шел, в кустах изодрался весь, а все–таки нашел… Следы совсем такие, как там.

— И большая берлога?

— Большая!

— Ну какая — я, например, пролезу?