— О да! Знакомая вещь. У наших замечательных чиновников аппетит столь силён, что здравый смысл не может его контролировать. Быстрее, больше и вкуснее. А что, без официального расчётного счёта было никак? Неужели нельзя было избежать легализации?

— У меня заказы пошли из Германии и Британии, и клиенты желали гарантий, так как суммы были немаленькие. Для них было совершенно дико, что какой-то мастер в далекой России занимается изготовлением подобных высококачественных поделок втихаря.

— Ладно, давай не будем говорить о грустном. Что ты думаешь о нашей находке? Я, честно говоря, затрудняюсь её комментировать. По стилю архитектуры она должна относиться к раннему Средневековью, но никогда ничего подобного не видел. И не слышал, чтобы кто-то видел. Всё очень странно. Не терпится посмотреть, что там внутри.

— Да, я тоже в полном замешательстве — никакого понимания, откуда это здесь взялось. Тем более что рядом нет никаких замков и крупных средневековых поселений. Ладно, давай спать. Завтра будет тяжёлый день.

Когда они утром аккуратно вскрыли дверь и вошли в помещение, то чуть не запищали от восторга — судя по толстому слою пыли на полу, в это помещение не ступала нога человека уже несколько сотен лет. Кто бы мог подумать! Центр Европы — и такие находки! Надев противогазы, взяв фонарики и аккуратно спустившись по винтовой каменной лестнице, ребята попали в просторный зал. Он был равномерно усеян совершенно лишёнными украшений каменными колоннами, поддерживающими сетку арочных сводов. Промеж них вся зала была заполнена гранитными столами, на которых лежали иссушенные временем останки при полном параде. Почти все усопшие были облачены в доспехи, и лишь единицы укутаны кусками истлевших тряпок. Это смущало. Дело в том, что в христианской традиции хоронить с оружием не принято, а судя по символике, данный склеп относился именно к этой конфессии. В общем, совершенно непонятное и необъяснимое явление.

В дальнем конце залы была свободная площадка с круглым бронзовым столом странного вида. Пока Жан заинтересованно ковырял кольчугу на ближайшем скелете, Артём двинулся к этому странному месту. Столик был в диаметре всего сантиметров тридцать и имел в центре круглую подставку с небольшой выемкой в форме перевёрнутой пирамиды. Сквозь пыль проступали какие-то буквы, поэтому он аккуратно ладонью протёр поверхность и смог прочитать отрывок фразы на латинском языке: «Animus intra manium», остальная часть надписи была на разрушенной, вероятно, от времени кромке столика. Совершенно странный смысл, который, видимо, был какой-то эзотерической формулой, увы, частично уничтоженной, на русский это можно было перевести как: «Живая душа внутри души умершей». В общем, совершенно непонятно, как и назначение этого странного сооружения из литой бронзы.

Задумавшись, Артём начал обходить столик по кругу, осматривая его на предмет подсказки или иных интересных деталей. Под ногой что-то покатилось. Он нагнулся и вытащил из толстого слоя пыли довольно приличный полированный кусок лазурита или похожего на него камня яйцевидной формы. С одного торца этот кусок имел выступ в форме пирамиды. Первая же мысль, как вы и догадались, была вставить этот камень в выемку на подставке. Артём сдул с камня пыль, оглянулся на настороженного и заинтересованного Жана (который, забросив изучение кольчуги, наблюдал за действиями Артёма) и вставил пирамидку в пазы. Отступив на три шага в сторону от подставки, историк улыбнулся и, на мгновение замерев, рухнул на пол. А камень на подставке осыпался на бронзовую поверхность горсткой ярко-синей пыли. Жан моментально подскочил к Артёму, пощупал пульс и начал судорожно делать ему массаж сердца. Но было уже поздно — тот отбыл в страну вечной охоты с улыбкой на устах.

Сильная боль в голове и темнота. Артём попытался понять, что с ним произошло, но действительность уплывала, посмеиваясь над ним. Даже собраться с мыслями не получалось — они, гады, бегали и прыгали в голове как умалишённые. Сильно мутило. Голова и руки были в чём-то мокром и липком, а в ушах так гудело, что все звуки вокруг причудливо переплетались в странное эхо — как от работающего трансформатора. Попытка позвать Жана не увенчалась успехом — из горла вырвался лишь какой-то сдавленный хрип.

Полежав на полу и вдоволь наевшись старой пыли, Артём понял, что помощи ждать неоткуда, и медленно пополз к тому месту, откуда тянуло слабой прохладой. Тьма стояла кромешная, настолько, что иногда в голову приходили мысли о потери зрения. Тело сильно онемело и почти не слушалось, из-за этого он полз около часа, время от времени теряя сознание и натыкаясь на столы да колонны. Потом ушла ещё куча времени на преодоление винтовой лестницы. Выбравшись наверх, обессиленный и уставший, наш бедняга окончательно отключился. Однако ему повезло, что он выбрался на свежий воздух, поэтому потеря сознания потихоньку перешла в здоровый сон.

Утреннее пробуждение принесло свежесть и телесную бодрость. Открыв глаза и потянувшись, он передёрнулся — голову простреливало от каждого движения, снова стало тошнить. Видимо, заработал сотрясение мозга, но обо что он мог так приложиться, было совершенно непонятно. Да и куда подевался Жан? Неужели этот герой бросил его одного валяться в пыли? Не похоже на него. Медленно поднявшись, он с полузакрытыми, сонными глазами вышел в проём откопанного ими домика. Взглянул перед собой и замер. Пару раз моргнул и, широко открыв глаза, в крайнем удивлении плюхнулся на попу. Да как оно могло быть иначе? Вокруг вместо котлована с сарайчиком был лес, а домик стоял не в большой яме, а вровень с землей. Чудеса! Неужели его так волшебно приласкало по голове, что он стал столь экзотически бредить? В этот момент голову снова прострелило болью, и Артём рефлекторно схватился за неё рукой. Вместо небольшого, аккуратного ёжика были длинные волосы, уложенные в причёску — класса пакля обыкновенная, грязная. Резко отдёрнув руку от головы, он осмотрел её. Состояние общего удивления усиливалось с каждым новым фактом — вот и сейчас его взгляд блуждал по руке подростка, которая почему-то была вся перемазана кровью. Спешно осмотрев себя, Артём издал жалобный вой, больше похожий на скуление побитой собаки. Ведь вместо хорошо и гармонично прокачанного тела, на которое он потратил столько сил, у него в наличии была тушка подростка. Весьма не хлипкого, правда, но подростка. И это его несказанно «обрадовало».