Шрифт:
«Сторожа» побежали на свой пост, а мы пошли дальше.
Но вот показалась большая арка: «Совхоз «Заря». Мы узнали, где находится клуб, и сразу пошли туда. В очень красивом зеленом парке совхоза, среди клумб и дорожек, посыпанных песком, стоял каменный дом. Это и был клуб. Мы сразу нашли директора клуба, и Сергей Сергеич объяснил ему, зачем мы пришли.
Директор удивленно посмотрел на нас и сказал:
— А мы уже объявили вечерние сеансы: думали, что по такой грязи никто к нам не доберется.
— Придется отменить ваши сеансы, — ответил Сергей Сергеич.
Но директор клуба смотрел на нас все еще недоверчиво.
— Вы, что ж, и есть больные ребята? — спросил он.
— Нет, мы из пионерского лагеря. Мы москвичи, — сказала Зинка.
— И что ж, вы, москвичи, значит, для больных ребят стараетесь?
— Значит, стараемся…
Директор клуба заулыбался и начал хвалить нас. Он пригласил нас в кабинет, но документы все-таки спросил. Сергей Сергеич предъявил доверенность и квитанцию.
Минут через пятнадцать мы вышли из совхоза в обратную дорогу. Раньше я никогда не видел, как и в чем носят кинокартины. Оказалось, что их носят в круглых плоских коробках. В каждой коробке лежит одна часть картины. Сколько частей — столько и коробок. Коробки не тяжелые, но в каждой руке больше одной все равно не помещается. Всего нам дали десять коробок. Витька Панков, Капитан и я несли по две коробки, а Сергей Сергеич, Андрей, Петро и Зинка — по одной.
Обратный путь показался нам очень трудным. Коробки были легкие, но руки все-таки уставали. Один раз Капитан поскользнулся и упал. Мы так и вскрикнули. Но Капитан вел себя героически. Падая, он думал не о себе, а о коробках с кинолентами. Он поднял коробки вверх и не замочил их. Только весь испачкался в грязи. Дальше Капитан шел прихрамывая. Андрей забрал у него одну коробку. Чтобы Капитан не грустил, да и чтобы нам было веселее, я попросил:
— Капитан, расскажи нам что-нибудь про своего отца, про его службу на море.
— Ну да, а потом скажете, что я хвастаюсь…
— А ты постарайся так рассказать, чтобы нам это и в голову не пришло, — улыбнулся Сергей Сергеич.
Но Капитан только махнул рукой и упрямо сказал:
— Не буду рассказывать!
Было не жарко, но я весь вспотел. Лица у ребят стали красными. Никто не показывал виду, что устал. Чтобы нам было легче идти, Сергей Сергеич затянул песню, а мы все подхватили знакомый мотив:
Легко на сердце от песни веселой, Она скучать не дает никогда!..Ко всему еще снова пошел дождь. Мы сняли свои красные майки, завернули в них коробки с кинолентами, а по нашим лицам, плечам и спинам текли струи воды, как будто мы душ принимали.
Так мы и дошли до санатория. Мы думали, что концерт уже окончился. Но оказалось, что его и не начинали: ребята хотели сделать нам приятное и поэтому ждали нашего возвращения. Когда мы пришли, нас встретили криком «ура».
И вообще все смотрели на нас как на героев, а Сергею Сергеичу это очень не понравилось.
— Подумаешь, — сказал он, — прошлись под дождичком — велико ли дело!
Вот уж правильно сказал! И зачем это из мухи слона раздувать?..
Начался концерт. Ребята пели, читали стихи и… плясали. Да-да, ребята, лежа в постелях, плясали. Они не могли встать, но делали такие плавные движения руками, что нам казалось, будто они и в самом деле танцуют. В руках у них были разноцветные ленты и обручи.
А потом Павка читал отрывок из книги «Как закалялась сталь». Он так размахивал руками и делал такое отчаянное лицо, что всем казалось, будто он сам оседлал белогвардейского солдата и освободил из-под стражи матроса Жухрая.
Потом сестры перевезли кровати ребят в большой зал. Окна там были закрыты синими шторами, а на стене висела белая материя.
Потушили свет. И все прочитали название картины — «Чапаев». Что тут поднялось!
— Вот здорово! — кричали ребята. — Это лучше всякой новой картины!..
А я подумал: «Как странно, что боевые атаки, отступления и наступления и даже целая река Урал — все это умещалось в плоских металлических коробках, которые мы несли под дождем. До чего только люди не додумаются!..»
1 августа
Утром на пляже мы опять учили Смелого. Я подносил к его носу кость, потом отбегал подальше и зарывал кость в песок, а Капитан и Андрей крепко держали Смелого. Когда я возвращался, мы отпускали щенка и начинали в три голоса кричать: «Ищи, Смелый! Ищи!»