Не успели смолкнуть аплодисменты, как главный судья Петро уже пригласил всех к волейбольной площадке. Я сразу забыл о футбольной игре, которая только что кончилась. Я думал только об одном: сейчас на меня будут смотреть все пионеры, все гости — надо не ударить лицом в грязь!

Петро дал свисток, и игра началась.

Я играл третьим номером, а четвертым номером был Андрей. Я знал, что у него очень сильный удар. Когда Андрей «гасит», то все игроки, стоящие по ту сторону сетки, пригибаются: от его удара не поздоровится!

Вскоре мы с Андреем встали у сетки. Я должен был пасовать Андрею, подкидывать ему мяч на такую высоту, чтобы он мог сильно ударить — «погасить». Тут нужно было учесть и его рост и высоту его прыжка. Но я не был ни на одной тренировке и не сыгрался с другими как следует. Я подкинул мяч, но слишком низко. Андрей ударил, и мяч… врезался в сетку. Игра началась неудачно. Мы потеряли подачу. Хоть по мячу бил Андрей, но всем было ясно, что сплоховал на этот раз не он, а я.

Дальше игра шла довольно ровно. Я взял несколько трудных мячей. Но каждый раз, когда нужно было пасовать, у меня получалось плохо. Первую игру мы проиграли. Но девчонки ненамного опередили нас. Когда мы переходили на другую сторону площадки, Андрей сказал:

— Сашка, возьми себя в руки!

Вскоре я встал на подачу. Я хотел искупить свою вину перед командой и потому волновался. У меня даже руки дрожали. Я ударил по мячу, но в самый момент удара ладонь моя слегка соскользнула в сторону, и я с ужасом увидел, что мяч полетел не прямо, а вбок — на «аут».

В чем дело? Неужели я совсем отвык от мяча, от подач? Да, я давно не играл. А главное — не знал игроков своей команды и не привык к этой площадке. Но сейчас поздно вздыхать, надо взять себя в руки. Когда я ударил по мячу, рядом со мной послышался голос Вано Гуридзе:

— Эх, мазила!

На Андрея я даже боялся посмотреть. Я старался играть хорошо, поспевать всюду, но, как всегда бывает в таких случаях, у меня получалось еще хуже. Я даже пытался брать чужие мячи, но меня только ругали за это. Я сам чувствовал, что игра у меня не клеится. Но впереди еще было очень много времени, и я был уверен, что успею показать себя.

Мы с Андреем снова встали к сетке. На подаче у девочек была Зинка. Я знал, что она сильно и далеко бьет. Я отошел подальше от сетки. Но Зинка, видно, заметила это и, как всегда, съехидничала: ударила не очень сильно. Мяч опустился у самой сетки, а там никого не было.

Момент был критический. Я решил тут же доказать Андрею и всем ребятам, что не хвалился, а действительно, на самом деле хорошо играю. Андрей снова передал мне мяч. Я решил «погасить»; напряг все силы, подпрыгнул и ударил по мячу. От волнения я даже не заметил, куда полетел мяч. Я думал, что все хорошо, но вдруг услышал такой знакомый и такой спокойный голос Петро:

— 5:0 в пользу второго отряда!

Значит, я снова забил мяч в «аут». Подумать только: счет 5:0, и из пяти мячей три забиты по моей вине!

Вдруг я увидел перед собой Андрея. Лицо его побледнело.

— Как ты играешь?.. На тренировки не ходил, а теперь гробишь всю команду! — как-то сквозь зубы прошептал он. — Сейчас же уходи с площадки!

Я сразу даже не понял, что сказал Андрей. Судья Петро дал свисток, чтобы мы прекратили разговор. Но Андрей попросил задержать игру и направился к судье. Через минуту Петро подошел ко мне и предложил уйти с площадки.

— Капитан команды заменяет тебя другим игроком, — сказал Петро.

Холодный пот выступил у меня на лбу. На секунду я почему-то вспомнил, как Андрей зло говорил об игре Витьки Панкова, как предлагал убрать его с поля. Но сейчас уходить нужно было не Витьке, а мне. Я не стал спорить, а медленно пошел. Кругом стояли наши пионеры и гости из города, и все смотрели на меня, на мой позор.

Кто-то взял меня за руку. Я поднял глаза и узнал Капитана.

— Сашка, не сердись на меня. Я ведь не виноват, — сказал он.

Я понял, что меня заменили Капитаном, ничего не ответил и пошел дальше.

Я ушел в нашу комнату и лег на кровать. Не стал смотреть, чем кончится игра.

«Ага, поставил вместо меня своего нового дружка — Капитана!» — думал я об Андрее.

Все было ясно: Андрей просто отомстил мне за то, что я не приходил на тренировки. Он поступил не по-товарищески. Я никогда, никогда в жизни не прощу ему этого!

Очень неприятно быть в ссоре со своим лучшим другом. Я никогда не представлял себе, что это так неприятно. Даже купание в море не доставило мне сегодня никакого удовольствия. О примирении, конечно, не может быть и речи: Андрей опозорил меня перед всем лагерем.