Девушка послушалась — и продолжила играть. Музыка все еще шла из ее сознания — но она уже была не та: она сгущалась с каждой минутой. Поэтому бывшая волшебница прислушалась к своему сердцу… и услышала там новые звуки. От них хотелось плакать — но было уже не больно. Вернее, не так больно. Душа все еще болела, но эта была другая боль, словно бы очищающая ее душу. Слезы все еще капали — но не от боли, а от того, что хотелось улыбнуться. Почему-то ей казалось, что рано или поздно все будет хорошо.

Темный Владыка от удивления вздрогнул — тьма из души девушки стала постепенно отступать. А душа ее заполнялась чем-то, ему совершенно непонятным — и одновременно недоступным. Его сердце сжалось, и он едва удержался от того, чтобы заплакать. Ведь так хотелось почувствовать то, что чувствуют смертные… но для него это было утеряно вместе с гибелью Рекки и первого из Тринадцатых, и он уже и не помнил, на что похоже то чувство.

Музыка из сердца белоголовой демонессы лилась по-другому. Сначала она была очень тихой — а потом взвилась, став доминирующей. В ней послышался и счастливый смех, и чьи-то нежные слова. Потом она сменилась темой затишья и каким-то странным ритмом, а затем она стала похожей на церковный гимны. И в самом конце — та самая тема, от которой хотелось одновременно и плакать, и радостно смеяться.

По какому-то странному наитию она прекратила играть, и сидящий рядом с ней черноволосый мужчина улыбнулся ей.

— Может, все и к лучшему, что ты закончила свою мелодию на такой ноте…

— А почему вы вообще попросили меня играть? — недоумевающе спросила Иэн.

— Потому что сейчас ты, возможно, изменила свою судьбу, — сказал крылатый, закрывая крышку инструмента. — Играя на этом рояле, можно полностью переменить свою судьбу. Может, тебе интересно, почему я принял тебя?

— Да, — кивнула девушка.

— Тогда иди за мной.

— Смотри внимательно, — кивнул он ей, показывая на круглое зеркало с расположенными на нем двенадцатью хрустальными фигурками: одной в центре и одиннадцатью по окружности. — Посмотри еще раз. Ничего не замечаешь?

Девушка внимательно всмотрелась в зеркало — и понимающе усмехнулась. Заметила.

— Да, — кивнула она. — Тут, с краю, была еще одна, — указала она на поцарапанное зеркало и крошки хрусталя на том самом месте. — И еще нет одной, — она указала на обломки еще одной фигурки.

— Правильно, — уселся в кресло Темный Владыка. — Знаешь, я не всегда выглядел как человек. Когда-то я, как и Созидающий, был бестелесной сущностью. Но однажды, когда было сделано пророчество о Погибели Мира, я решил вселится в человеческое тело, чтобы попытаться предотвратить все это.

Иэн закашлялась — ведь это противоречило всему, что она раньше знала о Темном.

— Извините, — решила она уяснить это один раз и навсегда, чем каждый раз повторяться всезнающей, — но…

— Зачем? — поднял он бровь. — Легко могу объяснить. Я не хочу, чтобы этот прекрасный мир, к которому я так привязан, канул в ничто. Я еще не налюбовался закатами и рассветами, звездами и пробивающимися сквозь кроны деревьев лучами солнца. Теперь понятно?

— Да, — опустила глаза она. — Извините меня.

— Ничего, — понимающе улыбнулся крылатый. — Так вот, решив вселиться в тело смертного, я столкнулся с неожиданной проблемой. Моя личность полностью не могла вселиться в человеческое тело… и именно тогда, в начале Эпохи Рийо, впервые появилась Дюжина.

Демонесса слушала, затаив дыхание. Отчего-то ей казалось, что этот рассказ повлияет не только на ее судьбу, но и на судьбы многих.

— В том теле, которое ты видишь перед собой, — продолжал говорить мужчина, чьи глаза, раньше бывшие провалами тьмы, сейчас как-то неуловимо изменились. — А способности к отдельным чувствам и некоторые мои качества стали сущностями, занявшими тела тринадцати людей и нелюдей. Каэль, Лекка и другие… по сути, они это я. Мечты, любопытство, амбиции, понимание, мудрость, милосердие, ненависть, страсть, коварство, сила, память и тайны.

— Тринадцати? — переспросила бывшая волшебница.

— Да, тринадцати, — кивнул Темный Владыка. — Тогда, сначала, их было тринадцать. Но Тринадцатый, тот, которого я отверг в самом начале из-за того, что он не смог идти путем Тьмы. Его звали Кер, Человечность Тьмы… способность любить, чувствовать, привязываться и страдать всем сердцем.

— Он был убит, — кивнула беловолосая девушка.

— Да, — подтвердил темноволосый мужчина. — Его убили, хоть и не сразу. Но то имя, которое ему дали при рождении, мне было известно… и получается, я сам помешал себе чувствовать то, что чувствуют люди.

— А вторая фигурка? — осторожно спросила Иэн. — Это ведь Рекки, да?

— Да, это он, — невесело усмехнулся крылатый. — Он тоже умер, когда его имя знали… и тоже мне недоступно то, что он олицетворял.

— Он был Пониманием Тьмы, — еле слышно сказала демонесса. Мужчина в кресле с удивлением посмотрел на нее, и она поспешила объяснить. — За время боя он несколько раз сказал "Я понимаю".

— Вот и умница.

— Но я не он, — покачала головой девушка, — и я не понимаю, зачем вы приняли меня.