— Где девочки?

— Наоми проводит наомийский ритуал первого снега сезона. Думаю, Минни пошла с ней во двор.

Внизу Джон торопливо переходил от окна к окну, в поисках девочек на участке около дома… но нашел их в раздевалке, где они только-только сняли сапоги и вешали куртки.

— Снега еще мало, покров совсем тоненький, ничего слепить нельзя, — объяснила Наоми. — Никакого тебе снежного ангела, даже в снежки особо не поиграешь.

— Я ей говорила, — указала Минни.

— Она говорила. Естественно, говорила. Она всегда мне говорит.

— Я жду, когда ты услышишь.

— Тебе придется научиться ждать, Мышь.

— Наверное, пройдет лет сто, прежде чем мои слова начнут долетать до твоих ушей. Не зови меня Мышью.

— Без меня из дома не выходите. Хорошо?

— Ты хочешь поиграть в снежки? — спросила Минни.

— Я все равно выигрываю, так? — улыбнулся Джон.

— В прошлом году мы были поменьше, — напомнила Минни. — А в этом точно разделаем тебя под орех.

— Может, и разделаете. Но пока оставайтесь в доме.

Освободившись чуть раньше от невыносимого урока математики, Наоми пришла в превосходное настроение, которое, однако, сменилось жестоким разочарованием, когда выяснилось, что снега еще очень мало, о чем ее заранее предупредила сестра Зануда. Нет, она не впала в депрессию, никогда не впадала, не было у нее для этого времени, но не хотелось ей и вплести в волосы десяток ленточек и крутить «колесо» по коридорам.

Девять дней прошло с тех пор, как загадочная Мелодия, самым невероятным образом материализовавшись в концертном зале, отдала ей этот великолепный «дипломат», наполненный так называемыми магическими предметами, которые, надо отдать им должное, и выглядели магическими. Изморозь, возможно, уже образовалась на шиповнике, но Мелодия, похоже, не понимала, что действительно волнующему приключению необходимо придать динамичности. Нет, Мелодия никогда не стала бы Луизой Мэй Олкотт. При такой скорости они могли полететь между этими блинскими мирами, когда Минни исполнилось бы сто лет, а Наоми стала бы слишком дряхлой для принцессы.

Вернувшись в дом после того, как снегопад не оправдал ее надежд, Наоми минут сорок прослонялась по комнатам, не зная, чем ей заняться, напоминая мотылька, который ищет открытое окно. Но в 16:20 вошла в библиотеку, решив для себя, что лучший для нее вариант на текущий момент — прочитать третью книгу сериала про дракона Драмблезорна и юную дикарку, из которой он никак не мог сделать Жанну д'Арк своего времени.

Она уже нашла книгу и сняла с полки, когда кто-то похлопал Наоми по плечу, и, повернувшись — помяни дьявола, — увидела стоящую перед ней Мелодию! Платье по-прежнему оставляло желать лучшего, но лицо казалось более оживленным, а глаза просто блестели от волнения.

— Миледи, я вами горжусь… вы поставили ваше королевство выше семьи и сохранили секрет «дипломата».

Похвала Мелодии Наоми не понравилась.

— Я, конечно, чемпионка по части хранения секретов, но я не ставила мое королевство выше семьи, да и зачем мне это делать?

— Но вы поставили, и это главное. Потому что… время пришло. Все произойдет в этот вечер. Очень скоро мы полетим между мирами.

Николетта сидела за письменным столом, читала дневник Олтона Тернера Блэквуда с экрана, сначала с чисто познавательным интересом, потом все более увлекаясь. Переворачивала электронные страницы, и ее все сильнее охватывал ужас. Этот уродливый человек представлял собой страшную угрозу при жизни и, похоже, остался таковой и после смерти.

Она не ожидала, что дневник так потрясет ее. И при этом верила каждому слову Джона. Ей и самой пришлось столкнуться со сверхъестественным. И тревожный звонок Стефании вечером девятнадцатого октября, шестью днями раньше, также мог быть предупреждением от Бога. Никки надеялась узнать из дневника, что у Блэквуда, как и у большинства серийных убийц, психология насекомого, он, возможно, и умен, но его мир, подобно миру паука, ограничен размерами паутины. А если он один из бесчисленных маньяков, жаждущее крови насекомое в образе человеческом, то никогда ему не вернуться из Потусторонья, ни с помощью демона, ни без помощи.

Женщина верующая, в современном смысле этого слова, Никки признавала Небеса, но сомневалась в существовании ада, приветствовала идею ангелов, но дьявола оставляла на откуп комиксам и фильмам ужасов. Получаса чтения дневника Блэквуда, однако, хватило, чтобы уяснить простую истину: ей необходимо очень серьезно отнестись к бессмертию его души. Она не могла отмахнуться от Блэквуда с той же легкостью, как отмахиваются от снежного человека, вампиров или лох-несского чудовища. Он больше напоминал те существа, присутствие которых ощущаешь в темноте, если просыпаешься после полуночи, и они остаются рядом с тобой, пусть ты их и не увидишь, если зажжешь лампу на прикроватном столике. Он ничем не отличался от тех существ, о присутствии которых тебе подсказывает интуиция, если в сумерки ты вдруг оказываешься в каком-нибудь пустынном месте, и от их близости по коже начинают бежать мурашки.

В окне за монитором, сквозь снег, кто-то торопливо прошел через террасу. Может, Уолтер и Имоджин еще не уехали, может, Уолтер вспомнил о каком-то важном незавершенном деле, вот и выскочил во двор, прежде чем уехать.

Минутой позже дверь закрылась так тихо, что Никки с трудом расслышала этот звук. Потом до нее донеслись быстрые шаги по коридору.

Она подняла голову, ожидая, что кто-то распахнет приоткрытую дверь в кабинет, войдет. Но шаги проследовали мимо, начали стихать, и она позвала: