В других губерниях эта легенда, сколько можно судить, неизвестна. Но зато почти повсюду можно услышать бесконечные рассказы женщин о каком-нибудь чуде, связанном с именем Прасковьи-Пятницы. Так, в Пензенской губ., Саранского уезда крестьяне рассказывают о явленной иконе Пятницы. Икона эта будто бы явилась на роднике, в пяти верстах от села Посопа, но когда народ толпами повалил с приношениями (приношения эти клались возле иконы и Параскева раздавала их бедным), то начальство распорядилось икону увезти, а крестьяне на том месте построили часовенку.

XLIII.

КУЗЬМИНКИ.

Кузьма и Демьян известны в народе под именем "курятников" и "кашников", потому что в день 1-го ноября, когда празднуется память этих святых, в деревнях носят в церковь "под свято" кур и варят кашу, отведать которую приглашаюсь и свв. угодников: "Кузьма-Демьян, -- говорят крестьяне, усаживаясь за трапезу, -- приходите к нам кашу хлебать".

Трудно сказать, каким образом Косьма и Дамиан, известные, по церковным преданиям, как врачи-бессребреники, даром лечившие людей, -- превратились, в глазах темного парода, в "курятников" и "кашников". Но несомненно, что эпитеты эти распространены по всей России, при чем в некоторых местах народная фантазия придумала им даже легендарное объяснение. Так, в Вологодской губ., Тотемск. у. рассказывают, что свв. Кузьма и Демьян были простыми работниками, которые охотнее всего нанимались молотить, но при этом никогда не требовали платы, а ставили лишь условием, чтобы хозяева вволю кормили их кашей. Это вологодское предание породило далее своеобразный обычай, в силу которого на домолотках крестьяне считают как бы правилом варить кашу, а работники требуют ее у хозяев, как нечто должное, освященное преданием. Домолачивая последний овин, они обыкновенно говорят: "хозяину ворошок, а нам каши горшок". В Курской губ., наряду с кашей, крестьяне считают необходимым бить, 1-го ноября, трех куренков и есть их утром, в обед и вечером, "чтобы птица водилась". По словам нашего корреспондента, трапеза в здешних местах сопровождается всегда специальной молитвой: "Кузьма-Демьян-сребреница! Зароди, Господи, чтобы писклятки водились". Наблюдают также, чтобы за трапезой отнюдь не ломались кости, а то цыплята будут уродливые. Последнее правило еще строже наблюдается в Тамбовской губ.: местные хозяйки твердо убеждены, что если в день Кузьмы и Демьяна зарезать двух петухов, или петуха и курицу и, съевши их, провертеть на кобылках их дыры и затем бросить в курятник, то на следующий год неминуемо все куры будут с дырявыми кобылками.

Считаясь защитниками кур по преимуществу, свв. Кузьма и Демьян в то же время известны и как покровители семейного очага и супружеского счастья. День, посвященный их памяти, особенно чтится девушками: в некоторых местах существует даже обычай, в силу которого девушка -- невеста считается в этот день как бы хозяйкой дома, она приготовляет для семьи кушанья и угощает всех, причем, в качестве почетного угощения, подается куриная лапша, отчего и праздник этот известен в народе под именем "кочетятника" (от кочет -- петух). Вечер этого дпя деревенская молодежь проводит в весельи: девушки собираются в какой-нибудь большой избе и делают, так называемые, "ссыпки", т. е. каждая приносит что-нибудь из съестного в сыром виде: картофель, масло, яйца, крупу, муку и пр. Из этих продуктов, в ознаменование начала зимних работ, устраивается пиршество, к которому, в качестве гостей, приглашаются парни. Такие пирушки называются "кузьминками" и продолжаются до света, причем парни обыкновенно успевают вторично проголодаться и отправляются на фуражировку, воруя соседских кур, которых девушки и жарят им в "мировой" избе. При этом конечно, сохраняется в полной тайне, сколько и у кого было украдено кур, хотя к покражам такого рода крестьяне относятся довольно снисходительно и, если бранятся, то только для порядка.

Вышеописанные "кузьминки", в некоторых местах (как, напр., в Пензенской губ., Городищ. у.) сопровождаются особым обычаем, известным под именем "похорон Кузьмы-Демьяна": в мировой избе девушки приготовляют чучело, т. е. набивают соломой мужскую рубашку и шаровары и приделывают к нему голову; затем, надевают на чучело "чапан", опоясывают кушаком, кладут на носилки и несут в лес, за село, где чучело раздевается, и на соломе идет веселая пляска. Чтобы закончить характеристику народных воззрений на Кузьму и Демьяна, необходимо сказать, что оба эти святые называются еще "рукомесленниками" и считаются покровителями ремесл и, главным образом, женских рукоделий. Это объясняется тем, что с 1-го Ноября (день Кузьмы и Демьяна) женщины вплотную принимаются за зимнюю пряжу: "Батюшка Кузьма-Демьян, говорят они, садясь за прялку: -- сравняй меня позднюю с ранними", т. е. помоги не отстать от других, которые начали работу раньше.

XLIV.

МИХАЙЛОВ ДЕНЬ.

Орловский мужик из Карачевского уезда так объяснял причину и повод чествования своего Михайлова дня. Храм в его селе построен во имя Троицы, но главный праздник не этот:

– - Троица-Матушка и так праздничек Божий: работать не пойдешь. Михайлов день не то: люди работают, а мы гуляем, да и гульба не та. Вот теперь Яшное (деревня) Тройцу празднует -- беда: до праздника все в подборе -- хлеба своего нет, о деньгах и не спрашивай. С первого дня у них уж и водки нет.-- А наш-то Михайло -- Архангел -- куда вольней. Хлеб почитай, у всех свой. Конопелька продана, овесец тоже. Денежки есть и должишки, что за зиму накопляли -- заплачены, и сборщику глотку заткнули: покуда дескать не пойдет, -- вот и сгульнуть можно."

За несколько дней до праздника священник с причтом ходит по приходу, служат молебны и поздравляют с преддверием праздника. За это хозяева соизволяют по ковриге хлеба и деньгами от 5 до 15 коп. со двора.

Вот и праздник и по деревням пиры, в избах везде гости.

– - Ну, старуха, сажай!
– - говорит хозяин, рассаживая гостей за столом и наблюдая, при этом степень родства и требования почета.

– - Присядьте, присядьте, гости дорогие!
– - отвечает хозяйка, ставя на стол чашку со студнем и раскладывая каждому по пирогу и по ложке: милости просим! рады приветить, чем Бог послал.

– - С праздником, будьте здоровы, -- говорит первый, выпивший первую чарку.

– - Просим приступить, -- говорит хозяин и, по его слову, в торжественном молчании совершается уничтожение студня. Подается лапша и перед ней опять по стаканчику. На столе является целая часть какого-либо домашнего животного: свиньи, барана, теленка. Один из гостей, ближайший родственник, разламывает мясо руками (мясо варено, а потом в печи обжарено). Перед первыми кусками опять винное подношение в том же порядке.

– - Кушайте, потребляйте: не всех по именам, а всех по ровням.

– - То и делаем, -- отвечают откланиваясь.

Подали кашу, за кашей полагается по две рюмки.

– - Выпью семь и семь каш съем -- острит иной гость ухмыляясь, весь красный от потребленного, от духоты в избе, и оттого, что у всех на плечах овчинные полушубки или теплые поддевки.

Кончили обед -- вышли из-за стола, помолившись, благодарят и прощаются:

– - Куда вы?
– - сейчас чай, аль от нас не чаете? останавливает хозяин.