Господин Мамелюкин назвал их «грибниками». Но что искать грибникам в его особняке? Скорее всего, парни в камуфляже схватили их в соседнем лесу и доставили сюда насильно. Но зачем?.. Какой смысл в это безмолвном, бездвижном утоплении?.. Что за бред Мамелюкин нес про каких-то Великих Старых Богов?..

И еще… Что-то в этом утоплении было неестественное. Я, конечно, по утопленникам не специалист, но должны же они хотя бы пузыри пускать? Или я чего-то не понимаю, и грибники эти все же не утонули?..

— Ну все, узел я развязала, — тяжело дыша, промолвила Лика. — Теперь дергайся изо всех сил, чтобы выпутаться из веревок.

Я начал дергаться, но веревка, которой меня приторочили к стулу, не ослабевала.

— Крутись тогда, — велела Лика, — а я конец веревки в зубы возьму.

Толстая белая веревка обвивала меня шестью или семью витками, поэтому крутиться мне пришлось долго, и дело это оказалось нелегким. Однако в конце концов я все же освободился, и Лика скомандовала:

— Встань спиной, чтобы я могла на руках узлы развязать.

О том, что именно в такой последовательности мы и будем освобождаться, я уже успел догадаться.

Когда я встал спиной к Лике, аквариум с утопленниками вновь оказался перед моими глазами. И вновь у меня возникла мысль, что погруженные в ядовитый раствор люди не вполне мертвы.

Желто-зеленая жидкость в исполинском аквариуме пребывала в неявном, едва уловимом движении. В глубине ее вспыхивали и гасли тусклые золотистые искорки, она медленно завихрялась вокруг мужчины и женщины, становясь с каждой минутой чуточку светлее. Золотые искорки оседали на них, как снег. Наверно, это напоминало процесс гальванопластики. Если, разумеется, допустить, что оба человека выступали в качестве катодов, притягивавших электронейтральные атомы золотистого металла, которые я, ко всему прочему, мог видеть. Однако, будучи в здравом уме и доброй памяти, допустить этого я не мог.

И все же… все же…

В заклинаниях мага я уловил имя Ктулху, и мозг — самый совершенный компьютер в мире — услужливо выщелкнул из хранилищ информации фразу: «В своем доме в Р'лаи мертвый Ктулху ждет, видя сны». Пожалуй, о фигурах в аквариуме тоже можно было сказать: мертвые, но живые, подобно спящему Ктулху…

Я не в восторге от творчества Говарда Лавкрафта, большинство произведений которого развивают одну и ту же тему. С глаз героев его рассказов по тем или иным причинам спадает спасительная пелена иллюзий, и, прозрев, оглушенные воем космических вихрей, они видят отвратительных монстров, повелевающих временем и пространством, материей и энергией, судьбами отдельных людей, стран и народов. Что и говорить, тема впечатляет. Но писать всю жизнь об одном и том же может либо законченный зануда, либо человек, пораженный и, возможно, напуганный чем-то до такой степени, что куда бы он ни направлял свои мысли, они невольно сворачивают в знакомую колею. Настолько глубокую, что выбраться из нее нет ни малейшей возможности…

В этот момент мысли мои были прерваны появлением в зале Алексея и черного мага. Я дернулся, пытаясь дать об этом знать Лике.

— Что ты рыпаешься… — начала она, но я уже опустился на стул, и Лика, сообразив, в чем дело, тоже замерла.

Едва взглянув на стоящие в аквариуме фигуры, маг, не посмотрев в нашу сторону, вышел из зала, похоже, он спешил. Леша двинулся к кафедре, ему тоже было не до нас, и, пощелкав какими-то переключателями на приборной панели, последовал за магом.

Значительно посветлевший, ставший бледно-желтым раствор устремился в открывшийся посреди платформы люк. Уровень жидкости быстро понижался, обнажая человеческие фигуры: женщину, поднесшую руки к лицу, и мужчину, сделавшему шаг к ней навстречу. Увы, теперь они не были людьми! Больше всего они напоминали статуи, сделанные из белого золота — сплава золота с серебром, названным греками электроном.

— Черт возьми! Ты не говорил, что гальванопластика позволяет превращать людей в скульптуры! — прошептала Лика, потрясенная, судя по ее голосу, не меньше, чем я. — Так вот что они хотели с нами сделать!

Я поднялся со стула и повернулся к ней спиной, чтобы она могла наконец закончить развязывать узел на стягивавших мои руки веревках.

Превратить людей в золотые статуи методом гальванопластики было невозможно. Атомы металла, образуя равномерную кристаллическую пленку, прочно сцепляются с поверхностью катода, покрывая его тонкой медной, цинковой или золотой пленкой. Но человеческое тело, не будучи металлическим, не может быть катодом!

Остатки раствора с бульканьем вытекли из аквариума, и стеклянные стены его начали медленно опускаться в углубления пола…

Технарь из меня никакой, и мне не понять, как здешним умельцам удалось позолотить тела несчастных грибников. Однако мне очень хотелось бы знать, для чего они это сделали?

Господин Мамелюкин бормотал что-то про Великих Старых Богов… Согласно космической мифологии Лавкрафта, существует два вида сверхъестественных порождений Вечности: Старшие Боги космического добра и Великие Старые Боги, или Великие Старцы, олицетворяющие собой различные ипостаси зла. Они носят множество имен и ассоциируются с основными элементами, столь любезными сердцу средневековых алхимиков.