— Не очень-то это нам поможет, — презрительно бросил Каллахан.

— И все-таки я хотел бы узнать о нем побольше, — оборвал его Мердок. — Если такой человек существует, он есть в нашей базе данных. — Он положил руки на стол и задумчиво пожевал губами. — Хорошо, отложим пока этот вопрос. И все же, мистер Хоуп, я не понимаю, что вы пытаетесь нам сказать. Зачем какой-то христианской группе развязывать войну?

— Попробую объяснить попроще, — сказал Бен. — Некто желает предпринять действия, которые создали бы видимость осуществления библейского пророчества. Возможно, этот некто искренне верит, что оно сбудется. Возможно, кто-то просто устал ждать, пока Бог сам сделает первый шаг. И наконец, не исключено, что какие-то люди хотят убедить миллионы верующих, что конец света уже близок и вот-вот наступит. В любом случае, как я думаю, они преследуют в основном политические цели.

— И кто в этом может быть замешан? — спокойно спросил Мердок. — На каком уровне?

— Не знаю. Но уровень достаточно высокий. Несомненно, эти люди многое выигрывают, направив человечество к войне и спровоцировав общую панику или же вызвав массовую эйфорию среди пятидесяти миллионов американских избирателей.

— Абсурд. Полный абсурд. — Каллахан покачал головой. — Чистой воды спекуляция. Бред.

Мердок пропустил этот комментарий мимо ушей. Похоже, теперь он наконец всерьез заинтересовался тем, что говорил Бен.

— Как вы пришли к такому выводу?

— Посмотрите на Иерусалим со стратегической точки зрения. Это город, где сосредоточены святыни как приверженцев иудаизма, так и ислама. Город, где атмосфера пропитана злобой и отчаянием. Своего рода пороховая бочка, готовая взорваться от малейшей искры. Место, где, по мнению верующих, начнется обратный отсчет для конца света. К нему устремлено все внимание пятидесяти миллионов евангелистов. Все, что случается там, все события мировой политики, интерпретируются ими исключительно в русле реализации апокалипсического библейского пророчества.

— Хорошо, — кивнул Мердок. — Согласен. Продолжайте.

— Пророчество гласит, что война начнется с нападения на богоизбранный народ Израиля. Что бы вы сделали, если бы планировали нечто подобное?

Мердок ненадолго задумался.

— Воспользовался бы нынешним религиозным напряжением в Иерусалиме. Нашел бы способ спровоцировать мусульманских лидеров на нанесение удара по евреям. На крупномасштабную агрессию.

— Итак, целью первого удара стали бы мусульмане. Удара, достаточно чувствительного для всего исламского мира. Удара, который заставил бы их принять ответные меры.

— Следовательно, на очереди атака на мусульман.

Бен кивнул.

— Верно. И эта атака должна гарантированно обеспечить нужный результат.

— Конкретнее.

— Я бы предположил террористический акт. Убийство на самом высоком уровне. Нечто дерзкое, крайне оскорбительное для религиозных чувств мусульман.

Мердок щелкнул языком.

— Это оставляет нам слишком широкое поле для предположений. Мы не имеем представления о том, что планируется и кто может быть исполнителем. Мы не знаем, с чего начать.

— Мы знаем две вещи. Первое — это случится в ближайшие двадцать четыре часа. Второе — вину возложат на израильтян.

Каллахан скорчил гримасу и хлопнул ладонью по столу.

— Смешно.

Мердок снова не обратил на него внимания.

— Позвольте объяснить, почему все это так меня тревожит. — Он повернулся к зеркальной стене и поднял руку. Бен понял, что не ошибся. — Остановить запись. — Потом обвел присутствующих хмурым взглядом. — То, что я скажу, не должно выйти за пределы этой комнаты. Три месяца назад агент израильского Моссада, профессиональный киллер, известный ЦРУ под кличкой Саломон, внезапно, как говорится, исчез с радара. То ли умер, то ли был убит. Так или иначе, тело не всплыло, и ответственности за его ликвидацию, если таковая имела место, никто на себя не взял. Фактов нет, но мне представляется, что его исчезновение может быть как-то связано с тем, что вы рассказали.

— Не удивлюсь, если на орудии убийства обнаружатся его отпечатки, — сказал Бен. — А где-нибудь поблизости будет валяться его бумажник с кредитными карточками. — Он улыбнулся. — Как уже было, когда на развалинах Всемирного торгового центра после одиннадцатого сентября нашли документы террористов.

Мердок недобро прищурился.

— Оставлю ваше замечание без комментариев.

— Я знаю, что такое грязная война.

Каллахан откинулся на спинку кресла и в упор посмотрел на коллегу.

— Надеюсь, сэр, вы не принимаете эти бредни всерьез? Ему ведь нельзя доверять. Этот человек ни за что не отвечает. Он анархист.

Мердок недовольно нахмурился.

— Разумеется, принимаю. А вам, Каллахан, если нет конструктивных мыслей, предлагаю помолчать.

Каллахан умолк.

Мердок потер переносицу и шумно вздохнул.

— Хорошо. Я обсужу этот вопрос с начальством, но когда они меня выслушают, то вам, мистер Хоуп, весьма вероятно, придется лететь в Израиль.