— Аминь, — прошептала хозяйка.

Кливер улыбнулся Бену.

— Я рад, Бенедикт, что вы приняли Господа нашего Иисуса Христа в свое сердце. Больно думать, что было бы в противном случае. Из Дней Скорби живым не выйдет никто.

— Затем, по истечении семи лет, Христос возвращается на землю, чтобы сразиться с врагом человечества в последней битве при Армагеддоне.

— Совершенно верно. А потом для всех христиан, пронесших веру через темные времена, наступит золотой век. Каждый будет вознагражден по заслугам своим.

После обеда вернулись в гостиную, где на подносе уже стояли графин с бренди и хрустальные стаканы. Мисс Вейл извинилась и вышла на минутку, оставив мужчин одних.

— Очень интересный разговор, Клейтон, — сказал Бен, устраиваясь в кресле. — Но я хочу поговорить с вами кое о чем еще.

Проповедник развел руками.

— Валяйте, сын мой.

— Точнее, кое о ком.

— Неужели? И о ком же?

— О некоей Зои Брэдбери, — сказал Бен, внимательно наблюдая за собеседником.

Если Кливер и сохранил самообладание, то это стоило ему немалых усилий.

— М-м? — Он приложился к стакану.

— Вы знаете, о ком речь.

— Я знаю ее, — холодно ответил проповедник, рассматривая ногти. — Если не ошибаюсь, подруга Августы.

— И очевидно, не ваша.

Кливер поднял наконец глаза и тяжело посмотрел на Бена.

— На что вы намекаете?

— На двадцать пять тысяч, которые она получила от вас, и на десять миллионов, которые рассчитывала получить.

Кливер помолчал.

— Так вы знаете об этом?

— И о Скиде Маккласки. Недостает некоторых деталей, вот я и подумал, что вы поможете.

— Да кто вы, черт возьми, такой, мистер?

— Человек, ищущий ответы. И я намерен их получить.

Кливер задумчиво повертел стакан.

— Вот что, Бенедикт. Полагаю, этот вопрос стоит обсудить в другом месте. С глазу на глаз.

— Меня устраивает. Думаю, не в ваших интересах, чтобы мисс Вейл услышала лишнее. Вы ведь рассчитываете на большие инвестиции.

Кливер промолчал.

— Но не надейтесь ускользнуть, — продолжал Бен. — Так или иначе, вам придется поговорить со мной.

Хозяйка вернулась в сопровождении служанки, которая несла серебряный поднос с кофейником и тремя тончайшими фарфоровыми чашечками на маленьких блюдечках.

— Я подумала, — с улыбкой объявила она, опускаясь в кресло, — что нашему новому другу было бы интересно посетить завтрашний турнир.

Кливер нервно рассмеялся.

— Боюсь, Бенедикту такого рода развлечение вряд ли придется по вкусу. Он ведь англичанин и все такое.

— А разве в Англии не стреляют из ружей? — удивилась мисс Вейл и, взглянув на проповедника, нахмурилась. — Клейтон, вы не заболели? Выглядите так, словно привидение увидели.

— Все в порядке, Августа, спасибо. Может быть, переел немного.

— Что за турнир? — поинтересовался Бен.

— Небольшое состязание. Я провожу его каждый год, — пояснил Кливер приглушенным голосом. — Но…

— Небольшое? — усмехнулась мисс Вейл. — Кливер скромничает. На него съезжаются лучшие стрелки из Джорджии, Алабамы и Миссисипи. Стоимость билета двадцать долларов, и мы ожидаем не меньше двух тысяч зрителей.

— Все, разумеется, идет на благотворительность, — вставил с натянутой улыбкой Кливер.

— Конечно.

— В этом году вырученные средства пойдут в фонд благотворительной больницы Вейлов. Это один из нескольких поддерживаемых мною проектов, — объяснила хозяйка в ответ на удивленный взгляд Бена. — Мы помогаем бедным и малообеспеченным семьям в Джорджии и Алабаме, которые не могут позволить себе медицинское страхование. — Она грустно улыбнулась. — В прошлом году открыли новое крыло для бесплатного лечения больных раком детей. Мне хотелось бы продолжить эту работу. Надеюсь, завтра нам удастся собрать достаточно средств, чтобы помочь нуждающимся.

— Прекрасная инициатива, мисс Вейл, — сказал Бен, не сводя глаз с Клейтона.

— Вы обязательно должны прийти. Для нас всех это большой день.

Проповедник покраснел, прокашлялся и вздохнул.

— Но, как я уже сказал, возможно, наш друг Бенедикт не…

— С удовольствием приду, — сказал Бен.

Проживал преподобный в десяти милях к западу от Саванны, и удаленность от побережья ощущалась: уже с утра здесь было влажно и душно. Глаз отдыхал на живописной, с редкими дубовыми рощами равнине, протянувшейся от автострады во все стороны, до самого горизонта.