— Нет, денег я у тебя брать не буду. Ронда в любой момент может попросить у своих, и они, скорее всего, дадут, помогут. Но мы хотим сами. Это наша проблема. Просто надеялся…

— Извини. Тут я помочь ничем не могу.

Чарли состроил гримасу.

— Если что-то услышишь, дашь знать?

— Конечно. Только ты на меня не рассчитывай. Я из игры вышел.

Чарли снова вздохнул.

— Ладно. Извини, что поднял эту тему. — Он помолчал, посматривая в сторону лужайки, где веселились и танцевали. — Чем собираешься заняться?

— Возвращаюсь в Оксфорд. Прямо отсюда и поеду. Я уже и квартиру там снял.

— А что в Оксфорде?

— Университет. Буду заниматься.

— Заниматься? В смысле, учиться? И чем заниматься?

— Теологией. Хочу закончить то, что начал еще до армии, двадцать лет назад.

Глаза у Чарли полезли на лоб.

— Теологией? Хочешь стать священником?

Бен улыбнулся.

— Да. Когда-то меня ни к чему другому и не тянуло. Считал, что мне только это и нужно.

— А вместо того отправился на войну. Логично.

— Иногда обстоятельства складываются не так, как нам хотелось бы. Так получилось. Сейчас я, так сказать, прошел полный круг. Самое время вернуться к началу. Мне разрешили закончить курс. Год отучусь, а там можно думать и о том, чтобы стать священником, как я когда-то и хотел. — Он хлопнул Чарли по колену. — Вот так-то.

Чарли еще несколько секунд смотрел на него так, словно подозревал какой-то подвох.

— Нет, не может быть. Ты меня разыгрываешь.

— Нисколько. Все абсолютно серьезно.

— Ну… не знаю. Это совершенно на тебя не похоже. Я же помню, каким ты был. Взять хотя бы тот случай, с танком. Помнишь, в пустыне? Нас прижали огнем, у тебя оставалось три патрона. Ничего подобного я больше не видел. В полку об этом до сих пор байки ходят. Ребята, те, что тебя даже не знают, говорят…

— Не будем об этом, — перебил его Бен. — То, что делал, кем был или хотел быть — это все в прошлом. Я устал, Чарли. Мне тридцать восемь, а что я видел в жизни, кроме жестокости, насилия и смерти? Хочу спокойной жизни.

— Пасторский воротник, уютный коттедж и Библия в руке.

Бен кинул.

— Примерно так. И как можно дальше от прошлого.

— Не понимаю. И не верю.

— Может, я еще удивлю тебя.

— Надо было подождать. — Чарли рассмеялся. — Ты мог бы нас обвенчать.

Они не сразу заметили идущую к ним через лужайку Ронду и, когда она подошла ближе, поднялись. Высокая, стройная, с рыжеватыми, словно выкрашенными хной волосами. В носу гвоздик. С богемной внешностью плохо сочетались высокие каблуки и дорогое платье. Милая, симпатичная, но глаза холодные, жесткие, а когда Чарли представил их друг другу, она посмотрела на него с подозрением.

— Я о вас слышала. — Ронда смерила Бена оценивающим взглядом. — Майор Бенедикт Хоуп. Отчаянный. Я все про вас знаю.

— Уже не майор. Просто Бен. И забудьте все, что вам обо мне рассказывали.

— Итак, Бен, вы, надо полагать, явились сюда, чтобы предложить Чарли поучаствовать в каком-нибудь рискованном предприятии и…

— Это я его пригласил, — вмешался Чарли. — Помнишь?

Ронда обожгла Бена неприязненным взглядом.

— Я не хочу, чтобы вы втягивали моего мужа в какие-либо опасные авантюры.

— Меня вам бояться не стоит. Ни в какие авантюры я втягивать Чарли не собираюсь. В этом можете на меня положиться.

Она фыркнула.

— Да уж, конечно. А теперь позвольте забрать у вас моего мужа. Кстати, кое-кто желает с вами познакомиться.

Бен повернулся туда, куда указывал ее палец, и уперся взглядом в поразительно красивую женщину, стоявшую чуть в стороне от навеса. Она улыбнулась и застенчиво помахала ему.

— Это Мэнди Лэтем, — продолжала Ронда. — Ее родители владеют, наверное, половиной Шропшира. Нувориши. Еще похуже моих. Зиму проводит в Вербье, катается на «ламборджини». Спрашивала, кто этот роскошный высокий голубоглазый блондин, что увел Чарли.

— Он собирается стать священником, — вставил Чарли.

— Почему бы вам не пригласить ее потанцевать? — бросила сердито Ронда.

— Послушай… — начал Чарли.

— Я не танцую. — Бен улыбнулся бывшему сослуживцу. — Всего хорошего. Рад был повидаться. Пока.

Он повернулся и направился к навесу.

— Так ты позвонишь? — крикнул вслед Чарли.

Бен не ответил. Пройдя через лужайку, он поставил на стол бокал и посмотрел на часы.