Лодка Треголана летела впереди остальных. Мари была очаровательна в своем костюме бретонской невесты. Ее лицо, все еще немного печальное, светилось безграничным счастьем. Анри держал ее за руку. Кернан сидел за рулем, а Локмайе — на носу лодки. Граф де Шантелен ушел из дома рано утром: следовало все подготовить к предстоящей церемонии и в особенности позаботиться о присутствии священника.

Итак, флотилия отчалила перед обедом при прекрасной погоде. Несколько раз ветер свежел, и все лодки одновременно наклонялись к волне и разом выпрямлялись, когда дуновение бриза стихало. Уже скрылись из глаз очертания Дуарнене.

Вскоре стал виден грот. Эту церковь не венчала колокольня, и, предвещая праздничную службу, не звонил радостно колокол, но набожность всех присутствующих превратила грот в истинный храм Божий.

Когда лодки приблизились к нему, вода еще не настолько поднялась, чтобы они смогли проникнуть внутрь; все в ожидании застыли вокруг входа.

Вскоре волны закрыли полоску берега, отделявшую грот от моря, вначале вспениваясь на песке, затем успокаиваясь по мере того, как вода прибывала. Рыбаки направили лодки вовнутрь и расположили их кругом вдоль гранитных стен, отбрасывающих красноватые отблески: казалось, стены этой церкви отделаны сердоликом.

В центре грота из воды выступала уединенная скала — островок площадью в несколько квадратных футов. [80] На нем устроили алтарь: несколько свечей горело в деревянных подсвечниках, и даже волны, казалось, обходили стороной эту скалу, в то время как суденышки покачивались на волнах зыби.

Мари окидывала все вокруг беспокойными взглядами.

— А мой отец? — спросила она у бретонца.

— Он непременно объявится, — ответил Кернан.

— Мари, я люблю вас, — шептал шевалье девушке на ушко.

Вскоре в глубине раздался звон, и все увидели, как на середину грота медленно выплывает лодка. В колокольчик звонил ребенок, на носу греб рыбак, а на корме стоял священник, держащий потир. [81] Лодка подошла к скале, священник, выйдя из нее, поставил святую чашу на алтарь и повернулся к присутствующим.

— Отец! — воскликнула Мари.

— Он! Он! — подтвердил Кернан.

Священником был граф де Шантелен, и, в то время как его близкие, глазам своим не веря от удивления, приходили в себя, граф в глубокой тишине начал свою речь:

— Братья мои, друзья мои! Обращается к вам отец, который, овдовев, стал священником, чтобы приносить людям исцеление духа! Святой епископ, укрывшийся неподалеку от Редона, наделил его правом отправлять религиозные надобности, и он пришел обвенчать свою дочь с тем, кто спас ее от эшафота, и просит вас помолиться за нее.

Рыбаки зашевелились, узнав говорившего и почувствовав его безграничную веру. Мари рыдала, а Кернан не мог произнести ни слова.

Теперь они поняли причину отсутствия графа. Учеба в семинарии в молодые годы позволила ему перешагнуть первые ступени, ведущие к возведению в сан, и в несколько дней он был назначен священником.

Тогда, вернувшись, он использовал ночи, чтобы исполнять святую миссию: он выходил из дома по наружной лестнице, и никто не замечал его отсутствия. Он скрывал свое занятие ото всех, не желая пугать свою дочь опасностями, которые его подстерегали.

Движением руки граф подал знак лодке с женихом и невестой приблизиться к скале и начал церемонию. Слышалось что-то трогательное в голосе овдовевшего отца, венчавшего свою дочь; необычность этой ситуации овладела всеми.

Вскоре шелест волн смешался с шепотом священника. Чувствовалось, как он взволнован.

Наконец настал момент подношения даров, раздался звук колокольчика; все склонились в благоговейной молитве, и священник поднял над головой освященную просфору. В этот момент снаружи раздались крики:

— Огонь!

Страшный грохот сотряс воздух.

— Гвардейцы! Гвардейцы! — закричали со всех сторон.

Лодки повернули в море. Военный бриг «Санкюлот» стоял у берега на якоре и вел прицельный огонь из пушек. С борта корабля спустили на воду шлюпки с солдатами, и они устремились к гроту.

Все смешалось; раненые истекали кровью, одни старались зацепиться за скалы и бежать на равнину, другие — тонули; в дыму ничего нельзя было разглядеть.

Шлюпки республиканцев добрались до места церемонии; одна из них направилась прямиком к алтарю. Кто-то проворно выпрыгнул из шлюпки на скалу.

— А, граф де Шантелен, наконец-то я до тебя добрался! — воскликнул он, хватая графа и передавая его в руки солдат. — Священник и аристократ, твоя песенка спета!

Это был Карваль. Записка, оставленная Анри, попала в руки шпиона. Карваль, прознав о готовящейся церемонии, тут же вышел на корабле из Бреста и застиг несчастных врасплох.