– Совершенно излишне, – я в свою очередь проявила демократизм. – У нас тут это не принято.

– И замечательно, – тряхнула она хвостом. – Мне тоже так удобнее.

После такой краткой интродукции Вика перешла к делу:

– Знаете, я для ознакомления просмотрела все подшивки нашего журнала за последние три года.

«Лучше бы диплом свой писала», – подумала я, внимая ей с каменной физиономией.

– И знаете, что настораживает? Наш журнал ориентирован, как следует уже из его названия «Мисс Шик», в основном на молодежную аудиторию. То есть это девушки, правда, уже не тинейджеры, и молодые незамужние женщины. Грубо говоря, аудитория от восемнадцати, а по нынешним временам даже от шестнадцати и до тридцати, с натяжкой – до тридцати пяти лет.

Хм, я уже в этот диапазон прохожу с натяжкой... Никак она мне решила намекнуть, что мой возраст уже на грани и скоро я перестану соответствовать настроениям читательской аудитории?

Вика тем временем продолжала:

– Затем я тщательно просмотрела все материалы, опубликованные по вашему разделу – культуры и искусства. Села с калькулятором и подсчитала. Смотрите, что у меня получилось. Средний возраст героев ваших материалов – пятьдесят пять лет. И это при том, что я не учла карикатуриста Бориса Ефимова, которому вообще сто три года. Согласна, случай действительно уникальный, но это не то, к чему всем нам надо стремиться. Юля, средний возраст пятьдесят пять лет вас не настораживает?

Она, не мигая, уставилась на меня. Я пожала плечами:

– А почему он, собственно, должен меня настораживать?

– Потому что мы обращаемся к молодым людям, а вы в основном им рассказываете о пожилых. Думаете, им это интересно? Где молодые лица? Где современники?

Я, с трудом сдерживаясь, процедила:

– Милая Вика, я им рассказываю о культуре и искусстве. И о людях в этих областях. А известными в восемнадцать лет, как правило, не становятся. Потому что создать что-нибудь стоящее можно лишь после того, как накопишь жизненный опыт. Вот почему, как это ни прискорбно, наши творцы в основном люди зрелые, пожилые, а порой даже старые. У нас даже в поп-культуре совсем молодых – раз-два и обчелся. И Джульетт у нас играют тоже достаточно зрелые актрисы, которых предполагаемая аудитория нашего журнала, между прочим, с удовольствием ходит смотреть, да еще в очереди за билетами стоит.

Мне казалось, что я высказала все это с убийственной иронией, однако на Вику мой монолог не произвел ровно никакого впечатления, и она спокойно и деловито откликнулась:

– Да, в чем-то вы, наверное, правы, но тем не менее я остаюсь при своей точке зрения. У вас крайне примитивный и упрощенный подход к решению поставленной перед вами задачи. Хватаете то, что лежит на поверхности.

Пепел ненаписанного заявления об уходе застучал в мое сердце!

– Мне кажется, мы должны все-таки больше ориентироваться на нашу целевую аудиторию, – продолжала плевать мне в душу сопливка. – Ну, посмотрите. Большинство людей, о которых вы писали, бесспорно, люди известные. Но они и без вас известны. О многих можно узнать из энциклопедического словаря. И в Интернете на них по тысяче ссылок. Зачем же повторять в тысячу первый раз? Ну я понимаю еще, юбилей или премию какую-нибудь дали, и то это не всегда повод. Потому что для нашей аудитории эти личности – уже прошлое. Его просто не надо забывать. Но давайте смотреть в настоящее и в будущее. Именно оно в первую очередь волнует нашу аудиторию. Ищите интересных людей, открывайте новые имена! По-моему, это главное!

Она замолчала.

– И где же я вам нарою столько новых имен?

– Это ваша проблема и ваша работа. – Меня опять удостоили вежливой холодной улыбки, смысл которой прочитывался без труда: хочешь – соглашайся, не хочешь – убирайся. – Ищите, смотрите, читайте.

– Что читать? – развела я руками. – Молодых мало публикуют. Издатели тоже гоняются за именами, потому что они приносят гарантированную прибыль. А большинству новых имен – за сорок или уж точно за тридцать.

– А Монеткина? – возразила Вика с таким видом, будто речь шла по меньшей мере о новом Шекспире. – Ее роман «Отдайся!» опубликован уже в двадцати странах. Вы о нем написали?

– О ней другие писали в таком количестве, что открытия никак не получилось бы, – отбила я выпад. – Да и интервью с ней сопряжено с большими трудностями. Живет она не в Москве, а в Екатеринбурге...

– Ну, знаете, из-за исторического детективщика мы вас отправляли в Венецию. Это гораздо дороже, чем в Екатеринбург съездить.

– Этим детективщиком половина нашей «целевой» аудитории зачитывается! – отрезала я. – А Монеткина в свои двадцать лет выдала одну книжку на автобиографическом материале – и умолкла. Все. Больше писать не о чем. Да и содержание ее книги далеко не гламурное. А у нас, позволю себе напомнить, в названии есть слово «Шик». Она что, вам так нравится?

– Совсем не нравится, – призналась она. – Но это не имеет никакого значения. Ее читает наша аудитория. Потому что это модно. И «Шик» в нашем названии – не столько гламур, сколько мода.

– Так, – выдохнула я. – Значит, в следующий номер ставим интервью с Монеткиной?

– Примитивно мыслите, – поморщилась Вика. – Оглядитесь по сторонам. Вокруг полно молодых – музыкантов, художников, артистов, наконец, кино вовсю развивается. Угадайте среди них будущего гения! Хоть попытайтесь! Приятно ведь оказаться первой.

Я вышла от нее вся взмыленная. Мне давно уже не устраивали подобной головомойки! И, главное, кто? Девица, которая здесь и десяти дней еще не работает. Господи, ну и влипла! Она ведь теперь с меня не слезет. Свежие молодые лица ей подавай! А если их нет? Рожу я их, что ли. Нет, надо, надо было ехать в Краснодар. И – рожать!

Зализывать раны я отправилась к Анастасии.

– Ну бред! Представляешь, Настя, какой бред! – отхлебнув кофе из чашечки, начала я. – Она решила делать журнал всерьез. По-моему, искренне верит тому, что в нем написано. Ты когда-нибудь такое видела? Во наивность!