Ей снова была предложена трубка. Огонек горел, но затяжки не получилось. Не было тяги, и китаянка снова пронзила красноватую жемчужину стальной иглой. Со второй попытки дебютантке удалось сделать маленькую затяжку. Довольная, она рассмеялась.

– Мне нравится вкус, – объявила она. – А еще больше запах. Напоминает карамель, но только немного царапает горло.

– Надо запивать чаем.

Марио распорядился, служанка вышла и вскоре вернулась с тремя маленькими, расширяющимися кверху чашками без ручек и таким же маленьким кипящим самоваром. Чайник-лилипут был доверху наполнен зеленым чаем. Осторожно она плеснула туда кипящую воду и разлила по чашкам: зелье приобрело медный цвет. Мощный аромат поднялся над чашками: пахло скорее жасмином, чем чаем. Эммануэль прихлебнула, обожглась и вскрикнула.

– Надо втягивать воздух губами одновременно с глотком, чтобы остудить чай, – наставительно сказал Марио. – Или, точнее, чтобы пить кипящий чай безболезненно. Вот так.

И, взяв чашку, он с шумом втянул в себя воздух.

– Но это же признак дурного тона, – возмутилась его сотрапезница.

– В Китае это считается вежливостью.

Возбужденная неведомым прежде опытом, Эммануэль хотела повторить его.

– Я уверена, что на этот раз увижу потрясающие видения! Что мне может пригрезиться?

– Ничего. С первого раза опиум не дает видений. Он только просветляет вас, избавляет от телесных недугов и психологической немощи. Во второй раз, чтобы был эффект, надо выкурить несколько трубок.

– Ну, так я их выкурю!

– Вы выкурите еще одну и все. Если сегодня вы пойдете дальше, то единственным удовольствием, которое вы получите, станет то, что я буду крепко обнимать вашу голову, пока вас будет выворачивать наизнанку.

Эммануэль не очень огорчил запрет – новая трубка стоила ей приступа кашля и понравилась гораздо меньше. А Марио и Квентин даже и не пытались повторить первый опыт.

– Вы так боитесь отравиться? – поддразнивала их Эммануэль.

– Дорогая моя, – степенно возразил Марио. – Сейчас вы узнаете великую тайну. Дело в том, что в больших дозах опиум лишает своих поклонников половины их мужских качеств. А мы, насколько вам известно, пришли сюда для радостей физических, а не духовных.

– Ах да, – Эммануэль стало неловко. Теперь, когда ее желание прошло, она подумала, что эта рамка плохо подходит для праздника любви. И еще она спрашивала себя, какая же роль ей уготована при этом.

– Вы не забыли? – заговорил Марио тихим, но внятным голосом, – Вы спрашивали нас, как мы устраиваемся с нашими мальчиками. Ну так вот, та персона, которая как вы могли убедится, так великолепно царствует в этой тайной курильне, также растит здесь для мирного отдыха хорошо сложенных юнцов. Сейчас по нашей просьбе она и предоставит их нам в полном ассортименте.

Он сказал служанке несколько слов, и та улетучилась. Вскоре она вернулась с морщинистой китаянкой, сразу же возобновившей свои поклоны. Марио произнес что-то, старуха снова поклонилась, затем издала какой-то тонкий визг. Подававшая трубки уродина засуетилась.

– Вдова говорит только по-китайски, – пояснил Марио. – Причем на таком диалекте, которого никто из нас не знает. Она позвала другую, чтобы переводить.

– А на каком же языке вы говорите с ними?

– На сиамском.

Он снова обратился к хозяйкам. Фразы облетали полный круг, за это время подвергаясь, очевидно, известным метаморфозам. После нескольких минут обмена мнениями Марио доложил:

– Она ответила на мою просьбу другим предложением: это в правилах здешнего общества…

– Что же она вам предложила?

– Разумеется, девиц. Я высказал ей нашу настоятельную потребность. Тогда она предложила посмотреть галантные фильмы.

– О, – сказала Эммануэль. – Не так уж и плохо.

– Мы пришли сюда не за такой безделицей. Еще она предлагает нам живой спектакль: две юные девушки будут нежно любить друг друга на наших глазах. Но в этом нет ничего интересного для вас, Эммануэль? А?

Она сделала гримаску, которую можно было понять как угодно.

Марио возобновил переговоры и снова дал о них отчет:

– Я сказал ей, что нам требуются мальчики от двенадцати до пятнадцати лет с тонкими умелыми языками, аттическими ягодицами, с живыми характерами и крепкими членами.

Инстинктивно Эммануэль полностью обнажила грудь. Старуха пристально посмотрела на нее и заговорила снова каким-то резким, ударившим молодую француженку тоном. Служанка перевела, и Марио ответил одним словом.

– Что она сказала? – поинтересовалась Эммануэль.

– Она хотела знать: эти мальчики нужны для меня или для вас.