– Ладно. Давайте сделаем так: к пяти вечера подъезжайте к «Аленке».

– Почему к «Аленке»?

– Потому что Паша на работе. Не стоит злоупотреблять, там у него и так не все гладко.

– Ну, не знаю… – Я покосился на чеканный Федин профиль. – Подозреваю, у нас это местечко может вызвать некие неприятные асс…

– Да никто не собирается там сидеть! – перебил Гена. – Пашу позовем, быстро переговорим в машине. Я его сейчас предупрежу и проинструктирую.

– Ладно. К пяти будем…

Заехали домой, пообедали. Выразили Ленке соболезнование по факту затянувшегося возвращения из ее тягучей транковосхитительной туманности в нашу гадскую реальность, оккупированную вельможными ворами и сановными негодяями.

И тут Борман-Рома нас озадачило. Оно… попросилось на елку!

Ну вот, здрасьте вам. Только что я их вам нахваливал: юнги наши – такие взрослые да рассудительные… А детство-то, оказывается, никуда не делось – вот оно, в… одним словом – на месте, где надо, и вполне себе играет.

Рома, видя наше замешательство, выступил в ипостаси продуманного организатора: бойко изложил поэтапный план мероприятия и категорически заверил, что все будет под контролем.

– Кинотеатр «Утрата» – кафе «Никогда» – елка на площади Неудачного Экзорцизма. Предполагаемое время возвращения – два часа ночи.

– А девчат где взяли? – хитро уточнил Федя.

– Каких девчат? – моментально покраснел Борман.

– «Каких девчат?» – передразнил Федя. – А то я вас не знаю! С чего бы это вдруг вам втемяшилось сам на сам на елку переться?

– Ну… Познакомились, когда «Интифаду» мониторили, – признался Рома. – Спортсменки, в Лесгафта учатся, на первом курсе.

– Спортсменки, говоришь? – Рома умница – для Феди это хороший аргумент. – Гхм-кхм… Вот что. Не хочу быть сатрапом. Ставлю вопрос на голосование.

Тут Федя хитро прищурился на педагогически суровую Ленку:

– Итак… Кто за то, чтобы отпустить мелких даунов на елку?

Проголосовали в три лица: я – «за», Федя – «против», а Ленке было поровну. Она еще не совсем выплыла из туманности, но сидела напротив меня и бездумно подняла руку, повторяя мой жест.

В общем, Федя насчет Ленки не угадал.

– Ну, плятт…

– Идите, дети мои, – торжественно объявил я. – Плещитесь и размножайтесь.

– Никаких размножений! – сурово нахмурился Федя. – Аптека за углом. И помните: если где-то влипнете – вытаскивать вас некому. Разве что подъехать, по-быстрому перестрелять там всех. Так что, прежде чем накатить кому-то в дыню, два раза подумайте…

К «Аленке» подъехали в семнадцать с четвертью: я же говорю, праздники пробкам не указ. В числе опоздавших мы были не одни – Гена тоже задерживался, и Паша успел замерзнуть, ожидаючи нас на крылечке в фирменной пижонской «тройке».

– Давай в машину, – сухо бросил Федя, приоткрыв дверь.

Паша подхватил прислоненный к стене фибровый чемодан, поспешно спустился по ступенькам и сел в салон нашего «Хитрила».

– Классный чемодан, – одобрил я, стараясь сгладить неловкость – Федя не протянул Паше руку и даже не снизошел до тривиального «привета». – Такие сейчас уже не делают. Куда-то собрался?

– Это вам. – Паша похлопал по крышке чемодана и уложил его на соседнее сиденье. – Как завалите меня – откроете: там все… Ну, в общем, сами увидите.

– Понял, – машинально кивнул я. – Нет, погоди… ни фига не понял! А мы что, собираемся тебя валить?

– Ну… Вам виднее… – голос Паши заметно дрогнул. – Я ж теперь, типа того… Предатель, короче.

– Не понял хумора, – мрачно буркнул Федя. – Ты че, бухой?

– Я трезв, – так же мрачно ответил Паша – да плюс еще с какой-то не присущей ему доселе надрывной ноткой в голосе. – Но я же теперь, типа, предатель. Вы же этих… ну, всяких там… которые предатели… Вы же их – того…

Федя включил в салоне свет, и мы, не сговариваясь, развернулись, чтобы глянуть на Пашино личико.

Вы знаете, нет, он не шутил. На обычно бесстрастном Пашином лице можно было прочесть целую гамму эмоций: смятение, скорбь, страх, а также вполне искреннее раскаяние и готовность к немедленному самопожертвованию.

Учитывая тот факт, что в норме на этом личике отражается одно из трех желаний: бить, жрать и размножаться, – это было сильно и крайне необычно.

– Паша, ты че, совсем е…ся?! – громко возмутился Федя. – При чем здесь «эти» – и ты?

– Ну как… Они – предатели… И я…