Но оказывается, даже в столь непривычных к эксплуатации мозгах могли родиться альтернативные версии. Под общий шум одна из дамочек протолкалась ко мне и, осторожно потянувши меня за край свитера, жалобно спросила:

— Папа?

Я глянула в ее бездонно-голубые младенческие глаза и совершенно непроизвольно так громко расхохоталась, что все умолкли и испуганно уставились на меня.

— Не папа. Нет, — вмешался евнух, — Отойди. Не трогай. Это — госпожа.

Гарем застыл, пытаясь переварить новое слово.

— Ну, как? — склонился ко мне придворный, — Желаете еще поговорить с ними, госпожа?

— Да нет, пожалуй, хватит, — хмыкнула я, — Проводи меня в комнату и покажи, где можно помыться с дороги.

— Вы сами будете мыться? — в очередной раз поразился он, — По доброй воле?! Обычно женщин приходится держать…

Моё терпение почти иссякло:

— Послушайте, — обратилась я к этому шовинисту по должности, — я что — сильно похожа на ваших женщин?!

— Вовсе не похожи, госпожа, — почтительно наклонил голову он.

— Ну, тогда примите, как данность, что я непохожа на них ВО ВСЕМ! — рявкнула я.

Мне как-то резко стало душно внутри чуйвана, и я невольно посмотрела на Хитча. Ну, ничегошеньки особенного: длинноволосый мальчишка с простоватым лицом, напустивший на себя по поводу представления в новой должности преувеличенно-серьезный вид. Хам и балбес. Но отчего-то аура неотразимости, окружавшая сулушаха, слегка потускнела для меня. Наверное, я просто не люблю совершенства. Наверное, по-настоящему живым я воспринимаю только то, в чем вижу слабость… Дура я, наверное….

Между тем, церемония приветствия и знакомства окончилась, и теперь старик извлекал из мешка щедрые дары от своего вымышленного государя. Мраморный столик, куда он их выкладывал, постепенно превращался в копию витрины мелкого магазинчика, торгующего китайским барахлом, — не хватало разве что бумажных ценников. Кстати, скорей всего, именно в подобном магазинчике алхимик и отоварился — к великой радости хозяина… Сулушах уже успел повосторгаться единственной приличной здесь вещью — камерой «Поляроид», которую получил вместе с подробной инструкцией и изрядным запасом пластинок, и теперь из рук в руки переходили мелочи, типа говорящего будильника, термоса и зажигалок.

Наконец, дошла очередь и до самого большого подарка. То бишь, до меня в оригинальной упаковке.

— Кроме того наш Мудрейший и Непобедимый Король, — провозгласил Лао, распевая каждый слог на местный манер, — посылает тебе, о Лумард Неоценимый, в жены свою старшую дочь — крестницу и любимицу нашей верховной богини Свон. Желает ли сулушах, чтобы я совершил церемонию показа невесты немедленно?

Красавец постучал своими полированными ногтями по деревянной ручке кресла, в котором сидел, и задумчиво спросил:

— Но как ты можешь совершить церемонию показа — ты ведь не отец невесты?

— Позволит ли мне сулушах объяснить? — вмешался Хитч, который всё успешнее осваивал принятый при дворе стиль разговора.

Правитель рассеянно кивнул, и чрезвычайный и полномочный посол государства Ду, лорд четырех провинций и королевский гость (а так же бродяга, престарелый пацан и бабник) продолжил:

— Не удивляйся, о Блистательный, но в нашей стране женщин с рождения воспитывают наравне с мужчинами. С ними разговаривают, как с людьми, их обучают чтению, письму и счету, их не прячут в задних комнатах и в чуйванах. Они открыто ходят по улицам и даже торгуются на базарах. Поэтому у нас не нужно быть отцом или мужем, чтобы видеть лицо женщины. И я, и посол Лао видели принцессу, что не мешает нам относиться к ней с глубочайшим уважением.

Сулушах скептически скривил рот:

— С уважением? Хотел бы я услышать от женщины хоть одно разумное слово!

Кажется, здесь начиналась моя партия. Я глубоко вдохнула и решилась:

— В нашей стране, о Неоценимый сулушах, однажды случилось так, что родители потеряли в лесу своего младенца, а дикая волчица вместо того, чтобы съесть, выкормила и вырастила его вместе со своими волчатами. Когда его нашли люди, этому мальчику было уже 12 лет, но он так и не научился ни говорить, ни ходить на двух ногах. Он бегал на четвереньках, лаял и выл, как волк, ел лишь сырое мясо и спал на полу. Это доказывает, о Блистательный, что никто не бывает человеком с рождения. Человека нужно воспитать.

Более благодарной аудитории мне еще не попадалось. Сулушах выслушал мою мауглианскую «телегу» с неослабевающим вниманием, разве что рот не открыл, а после тихо попросил:

— Я хотел бы видеть ее.

Старик поднялся, откинул кусок ткани, прикрывающий вход в чуйван и почтительно произнес:

— Высокочтимая принцесса Сяо, соблаговолите выйти!

В другой ситуации я, скорей всего, расхохоталась бы, но здесь смех был решительно неуместен, поэтому я сделала серьезное лицо с налетом легкой задумчивости и постаралась, как можно изящнее, вылезти из дурацкой палатки на колесиках.