— Приветствую тебя, повелительница Мойре, — сказал я.

— Лорд Кэвин из Янтаря, — сказала она мне, — я часто мечтала увидеть тебя.

— А я тебя, — солгал я.

— Твои подвиги — легенда.

— Спасибо, но я едва помню даже самые яркие.

— Могу я войти к тебе?

— Конечно, — я сделал шаг в сторону.

Она вошла в великолепно обставленную комнату, которую сама для меня и выбрала. Она уселась на край оранжевого ложа.

— Когда бы ты хотел пройти Образ?

— По возможности скорей.

Она обдумала мои слова, потом спросила:

— Где ты был среди Теней?

— Очень далеко отсюда, — ответил я, — в месте, где я научился любить.

— Как странно, что Повелитель Янтаря владеет этой способностью.

— Какой способностью?

— Любить, — ответила она.

— Может быть, я выбрал неверное слово.

— Сомневаюсь, — сказала Мойре, — потому что баллады Кэвина трогают струны души.

— Леди добра.

— И права, — добавила она.

— Когда-нибудь я подарю тебе балладу.

— Кем ты был, пока жил в Тени?

— Мне кажется, повелительница, — профессиональным солдатом. Дрался за того, кто мне платил. Ну а кроме этого, я сочинял слова и музыку ко многим хорошим песням.

— И то, и другое кажется мне вполне естественным.

— Прошу тебя, скажи, что будет с моим братом Рэндомом?

— Он женится на моей подданной, девушке по имени Виалль. Она слепа и не имеет любовников среди наших.

— И ты уверена, что для нее это будет хорошо?

— Таким образом она завоюет себе хорошее положение, — ответила Мойре, — несмотря на то, что через год он уйдет и больше не вернется. Ведь что бы о нем ни говорили, он все-таки — принц Янтаря.

— Что, если она полюбит его?

— Разве кто-нибудь может это сделать?

— Например, я. Я люблю его как брата.

— В таком случае, впервые принц Янтаря произнес такие слова, и я объясняю их только твоим поэтическим темпераментом.

— Тем не менее, — сказал я, — надо быть твердо уверенным, что для девушки — это лучший выход.

— Я обдумала и убеждена. Она оправится от удара, сколь бы силен он ни был, а после его ухода Виалль будет одной из первых дам моего двора.

— Пусть будет так, — ответил я, отворачиваясь, потому что неожиданно на меня накатила печаль — за бедную девушку, конечно.

— Что я могу сказать? — добавил я. — Возможно, ты поступила правильно. Я надеюсь, — я взял ее руку и поцеловал.

— Ты, лорд Кэвин, — единственный принц Янтаря, которому я могла бы оказать поддержку, — сказала мне Мойре, — тебе, да, может, еще Бенедикту. О нем ничего не известно уже двенадцать лет и еще десять, и один Лер знает [15] , где могут лежать его кости. Жаль.

— Я этого не знал, — сказал я. — Моя память сломана, стерта. Пожалуйста, побудь со мной… Мне будет недоставать Бенедикта, не дай бог, если он мертв. Он был моим Учителем Оружия и научил владеть всеми его видами. Но он был кроток.

— Как и ты, Кэвин, — ответила она, беря меня за руку и притягивая к себе.

— Нет, это не так, — ответил я и присел на ложе рядом с ней.

Затем Мойре заметила:

— У нас еще много времени до обеда.

Затем она прильнула ко мне мягким плечом.

— А когда мы будем есть? — спросил я.

— Когда я прикажу, — ответила она и посмотрела мне прямо в глаза.

Что ж, я притянул ее к себе, нащупывая застежку пояса, скрывающего нежность ее живота. Под поясом было еще нежнее, мягче, и волосы ее были зелеными.

На этом ложе я подарил ей балладу. Губы ее ответили без слов.

После того, как мы отобедали, — и я научился искусству есть под водой, о котором я расскажу подробнее, если в этом возникнет необходимость, — мы встали из-за стола, накрытого в высоком мраморном зале, декорированном красными и коричневыми сетями и канатами, и пошли назад по длинному коридору, а затем все глубже и глубже в море по спиральной лестнице, которая вилась в абсолютной темноте и сияла. Шагов через двадцать мой брат вдруг энергично сказал:

— Затрахало! — сошел с лестницы и поплыл рядом с ней.

— Так быстрее, — пояснила Мойре.

— И идти нам долго, — подсказала Дейрдре, которая знала об этом по Янтарю.

Мы сошли с лестницы и поплыли вниз, в темноту, рядом со светящейся, скручивающейся лестницей. Прошло минут десять, прежде чем мы достигли дна, но когда ноги коснулись пола, мы выпрямились без какого-либо стремления всплыть. Несколько небольших факелов в нишах освещали нам путь.

— Почему эта часть океана — копия Янтаря — так не похожа на воду в других местах? — спросил я.