Он быстро разделся, а Виолетта откинула покрывало и нырнула в постель. Они стали заниматься любовью, но не с такой страстью, как накануне. У него случилась осечка, но Виолетта была великодушна и сказала:

— О, перестань переживать по пустякам. У всех бывают неудачные дни. Ты великолепен.

Потом она села, свесив ноги с кровати. Несмотря на ее слова, ему хотелось как-то реабилитироваться. Он обнял ее сзади, зарывшись лицом в ее волосы, целуя гладкую кожу шеи, чувствуя, как снова возрождается к жизни.

— Перестань меня слюнявить! — передернула она плечом. — Ты действуешь мне на нервы.

Он потянул за прядь ее волос.

— Как тебе нравится иметь собственную «бель-эйр»?

Это вызвало у нее улыбку.

— Хорошо! Замечательно! Когда Фоли сегодня утром, придя домой, позвал меня посмотреть в окно — он припарковал ее у входа, — я не поверила своим глазам.

Это прозвучало так, словно покупка машины была заслугой Фоли. Чет мог бы пошутить на сей счет, но он чувствовал, что ее что-то гнетет.

— Эй, Хенни-Пенни, в чем дело? На тебя что, небо свалилось?

— Все нормально.

— Я же вижу. В чем дело?

— Я просто не знаю, смогу ли продолжать встречаться с тобой. Мы с Фоли вчера вечером сильно поругались, и этот негодяй порвал мои занавески. Как будто он о чем-то догадывается. Он толком еще не пронюхал, но за этим дело не станет. Как только он берет след, то превращается в настоящую борзую.

— Он что-нибудь сказал?

— Нет, но его взгляд пугает меня до смерти. Я как на тонком льду. Одно неверное движение и…

— И что тогда?

— Не знаю, но что-то плохое.

— Перестань. Не может быть все так серьезно.

— Тебе легко говорить.

Он почувствовал холодок страха.

— Ну давай сделаем небольшой перерыв, пока он успокоится. Завтра праздник. В любом случае я буду занят, так что мы не сможем встретиться. В этот уик-энд ты сможешь побыть с ним побольше. Пойти вместе на фейерверк, устроить пикник, придумать еще что-нибудь. Он будет есть с твоей ладони.

— Ну да, ты ловко придумал. Хочешь меня подставить… Давай, добрая старушка Виолетта, вывеси белый флаг и умилостиви его: целуй ему задницу, делай все, чтобы утихомирить этого негодяя, который с рождения был маньяком.

— Я не подставляю тебя.

— Ты с ним не живешь и не знаешь, какое он чудовище. Это не тебя он через день колотит. Смотри, у меня до сих пор синяк на том месте, куда он запустил в меня этим чертовым кофейником.

— В таком случае почему ты от него не уйдешь?

— А куда я пойду? Как далеко, ты думаешь, я могу уехать?

— Куда захочешь. Если это вопрос денег, я могу тебе помочь.

— Дело не в деньгах, Чет. Ты что, только о деньгах и можешь думать?

— А о чем мне думать?

— Черт побери, как мне тебе объяснить? Просто у меня такое чувство, что… как будто я одна на свете. Кому до меня есть дело? В этом городе я ничто, хуже уличной грязи.

— Мне есть до тебя дело.

— Хм…

— Я серьезно. Ты мне очень нужна.

— Я знаю, что тебе нужно: переспать со мной.

— Постой…

— Я не дразню тебя, я просто стараюсь понять. Кто мне когда-нибудь сделал что-нибудь хорошее, кто пожалел?

— Виолетта, я на твоей стороне. Я стараюсь тебе это втолковать. Я думал об этом и решил, что тебе нельзя оставаться под его крышей. Так что я хочу найти тебе другое жилье…

— Не волнуйся, я сама справлюсь.

— Но почему ты не хочешь, чтобы я помог тебе, если я серьезно беспокоюсь о тебе?

— Брось, Чет. Серьезно беспокоишься? Ты думаешь, я не вижу, что происходит? Ты беспокоишься не обо мне. Ты беспокоишься о себе и о том, чего ты хочешь. За эти два дня ты ни о чем не спросил меня, кроме как принимаю ли я пилюли. Как будто ты такой жеребец, что я могу сразу забеременеть и погубить остаток твоей жизни.

Его лицо приняло непроницаемое выражение.

Виолетта заметила это и смягчилась.

— Извини, я не хотела тебя обидеть. Я сама не знаю, что говорю. Почему бы нам не перенести свидания на другие дни месяца?

— Так дело в этом? Так бы и сказала. Послушай…

— Брось этот фальшивый тон. Это не решит мою проблему. Неужели ты не понимаешь? — Виолетта встала и прошлась по комнате, прежде чем снова села. Она наклонилась вперед, опершись локтями о колени, и, закрыв лицо ладонями, тихо запричитала: — Ты меня не слышишь, но я сама виновата. Я должна была объяснить понятнее. Что может меня спасти, Чет, так это если я буду держаться подальше от тебя. Ты хороший и умный мужик, но когда доходит до секса, ты начинаешь плохо соображать. Если я окажусь в опасности — а я уже оказалась! — то из-за тебя.