– Мне тяжело об этом говорить. Да и стоит ли? – Выговориться незнакомому человеку, зная, что больше никогда с ним не встретишься? Но Маше не хочется думать, что это их первая и последняя встреча. Майя внушала ей доверие и вызывала симпатию. Но можно ли вот так сразу подпускать ее близко?

– Хочешь, я скажу, о чем ты думаешь? – Майя достала пачку сигарет и быстро закурила. Глубоко затянулась, резко выпустив узкую струю дыма в сторону. – Ты думаешь, а кто такая эта дамочка, которая набивается в подруги и готова вникать в подробности твоей личной жизни? Насколько можно доверять ей? Подруг ты растеряла. Ты отвыкла от нормального общения, спряталась в свою раковину и не хочешь показываться наружу.

– Я боюсь показаться наружу. Улавливаешь разницу?

– Не бойся. – Майя протянула через стол руку. Маша, не раздумывая, ответила тем же. – Я ничем не огорчу тебя. Можешь быть со мной откровенна. Тебе это необходимо. Ты и сама знаешь.

– Я так долго ни с кем не говорила о том, чего мне не хватает, чего я боюсь, чего хочу… Я даже не знаю, с чего начать.

– С главного. С того, что ты – не приложение. Ты – личность, а сейчас просто не самый лучший период в твоей жизни.

– Все очень сложно и необратимо, – вздохнула Маша и машинально взяла пачку сигарет. Достала одну и размяла ее в тонких пальцах. – Хочу закурить.

– Зачем? Ты ведь не куришь?

– Не курю.

Маша упустила из вида, что женщина знает о ней такие подробности – ведь они знакомы всего около часа. Да она и дым-то с трудом переносит, но это уже не имеет значения. Та Маша, которую разлюбил Некрасов, не имеет права на существование. В это мгновение рождается новая, никому не известная, загадочная Мария Сергеевна Тушина. Прощай, Манечка, прощай, Одуванчик!

– Вот что, не дури! – Майя забрала у нее из рук сигареты. – Этим ты ничему не поможешь. Мне тоже когда-то казалось, что так будет легче. Чушь. Привычки засасывают, особенно пагубные.

– Все начинают курить, когда им плохо.

– Не спорю, но кому от этого стало легче? Если бы каждый, кто впервые взял сигареты в руки, в тот же миг расстался хоть с одной проблемой, насколько больше счастливых людей было бы вокруг. Но я что-то не замечаю подобной тенденции. – Майя огляделась по сторонам. Практически за каждым столиком курили. – Посмотри на их лица.

– Ничего особенного. Лица как лица. У меня наверняка не лучше.

– Так мало лиц, на которых нет печати обреченности, недовольства, – не комментируя услышанное, задумчиво продолжила Майя.

– Недовольства собой или другими? – Маша снова посмотрела по сторонам.

– Не важно. А ты очень красивая. – Майя резко сменила тему. – Я еще в супермаркете тебя заприметила.

– Почему?

– Ты выделялась среди всей этой серой массы. Аморфные, полные зависти к тому, у кого тележка больше наполнена, они вызывают у меня жалость.

– Ты так странно говоришь. Ты не любишь людей? – Маша позабыла о собственных проблемах. Ей было неприятно, что эта бессердечная красавица всех обезличила.

– А за что их любить? Разве это умно – любить всех? Ты ведь не станешь мне напоминать о библейских заповедях?

– Не нами придумано, не нам и отвергать. – Маша насторожилась.

– Нужно, чтобы тебя любили, боготворили. Тебя! А самой любить не обязательно ни соседа, ни случайного встречного, ни весь мир. Хочешь, я докажу, что права? Вот ты любишь. Что тебе дала твоя любовь? Сделала ли она тебя счастливее, если ты называешь себя «приложением»?

– Я больше не хочу говорить, не хочу ничего слушать. – Маша раздраженно отодвинула чашку с недопитым кофе.

– Почему? Ты разучилась смотреть правде в глаза? Тогда за что тебя любить?

– Хватит!

Зачем она здесь? Андрон не раз просил ее не разговаривать с незнакомыми. В этой темноглазой красотке столько желчи. И Майя не скрывает этого. Почему она такая? Несладко пришлось? Обманы, разочарования, расставания, одиночество? Прошла через это и озлобилась?

– Я могу подвезти тебя, куда скажешь. – Не глядя на Майю, Маша поднялась из-за стола. Официант вопросительно посмотрел на нее. Она оставила деньги под блюдцем, после чего перестала быть объектом его внимания.

– Подожди. – Майя жестом попросила ее сесть.

– Извини, я переоценила себя. Мне действительно пока лучше не высовываться из моей раковины.

– Тебе не понравилась моя откровенность?

– Тебя подвезти или останешься?

– Хорошо. Не нужно меня никуда везти. – Майя поднялась. – Разрешишь проводить тебя… до машины?

– Пойдем.

Эти пару минут показались Маше вечностью. Ее тяготило общество той, которая казалась ей спасательным кругом. Им не о чем говорить. У Маши болит душа, а общение с Майей разжигает в ней еще большую тревогу. Никогда не разговаривай с незнакомцами, с незнакомками – железное правило.