— Почему вы сразу об этом не сказали! — с облегчением в голосе воскликнул Диллон.

Патер благосклонно улыбнулся.

— Я не знал, дозволят ли мне представить этот список. Но, вручая его вам, я хочу подчеркнуть, что церковь не несет никакой ответственности за действия этих лиц.

— Перестаньте вилять, — сказал Трой. — Кто они такие?

— Виноторговец и председатель торговой палаты герр Бундезен — самый подходящий кандидат на должность бургомистра. Он человек всеми уважаемый и прекрасный администратор, что подтверждается его положением в деловом мире. Городской инженер, герр Зондерштейн, предпочел остаться на своем посту, вместо того чтобы бежать вместе с крейслейтером Моргенштерном. Его советую назначить на должность помощника бургомистра по городскому хозяйству.

— Прекрасно! — сказал Диллон, радуясь, что кто-то будет заботиться о канализации и уборке мусора.

— Герр Клейнбах, управляющий центральной сберегательной кассой — учреждением хоть и небольшим, но весьма солидным, — годится на должность городского казначея.

— А начальник полиции? — забеспокоился Диллон.

— Сейчас скажу и о нем, — успокоил его отец Шлемм. — Это полицейский инспектор в отставке, точнее, полицай-оберинспектор, некто Вольфарт. У него бывают приступы подагры, но сейчас он здоров.

— А кого-нибудь помоложе, поэнергичнее не найдется? — спросил разочарованный Диллон.

— К сожалению, нет, — сказал отец Шлемм все с той же легкой благосклонной улыбкой. — Германия сейчас не так уж богата энергичными молодыми людьми.

«Что-то уж очень гладко у него получается», — подумал Иетс. Уиллоуби одобрил бы такой состав городского управления, но как раз поэтому Иетс и считал своим долгом отнестись к нему настороженно и, покуда еще есть время, повлиять на Троя.

Он сказал:

— А вы уверены, отец Шлемм, что эти люди согласятся занять места во временном городском управлении?

— Если я посоветую, согласятся, — спокойно ответил патер. — Они верные сыны церкви.

— Скажите мне, отец, — продолжал Иетс, — это все бывшие нацисты?

Патеру понадобилось секунду, чтобы ослабить мускулы своего внезапно окаменевшего лица. Потом он ответил:

— Да. Но каждому мало-мальски видному человеку в Германии приходилось быть членом национал-социалистской партии. Так же, как… ну, скажем, в штате Миссисипи, где все, кто занимает хоть какое-нибудь положение в обществе, должен быть демократом.

Иетс повернулся к Трою. — Ваши люди не за тем отдали жизнь в Арденнах, чтобы мы устанавливали здесь прежний порядок, жертвой которого они стали.

— Вы правы, — согласился Трой. — Но уважаемый патер так ловко все это подал!

— А кто же обеспечит подачу электроэнергии? — спросил Диллон. — Я понятия не имею, как это у них делается.

— Давайте обсудим все снова, — сказал Иетс патеру. — Садитесь, отец Шлемм. Вот вам стул. Вы слышали о лагере «Паула»?

Патер опустил глаза. Казалось, он рассматривает свои колени. — Да, я знаю о лагере «Паула», — проговорил он, сокрушенно поджав губы. — Туда попали некоторые из моих прихожан. Я пытался спасти их…

— И тем не менее вы смеете называть имена людей, принадлежавших к той самой партии, которая создала лагерь «Паула»?

— Вы не знаете Германии, сэр! — воскликнул патер. — Герр Бундезен и другие, кого я рекомендовал, не имеют никакого отношения к лагерю «Паула»!

— Давайте говорить начистоту, отец Шлемм!

— С удовольствием! — благосклонное выражение слетело с розовой физиономии патера. Он нервно потер ладонью островок коротких волос на макушке. — Какое городское управление вам нужно? Кто в городе может стать у власти? Вы должны радоваться, что здесь остались еще порядочные, всеми уважаемые люди, которые соглашаются помочь вам.

— Хорошо! Кто стоит за этим управлением, которое вы нам предлагаете? — Иетс вложил в свои слова всю ярость, бушевавшую в нем.

Патер впился руками в сиденье стула.

— За ним стою я, лейтенант!

Дверь распахнулась настежь. Бинг ввел в кабинет двоих мужчин в полосатой одежде.

— Входите, профессор, не бойтесь!

Потом, обращаясь к Иетсу, Трою и Диллону, Бинг сказал:

— Простите, что помешал вам. Но эти двое убежали из лагеря «Паула». Я подумал, что их надо выслушать немедленно.

Трой круто повернулся. Патер, Нейштадт, городское управление, уборка мусора — все сразу показалось ему сущим вздором.

Иетс перевел взгляд с двух беглецов на патера и обратно.

Патер поймал на себе этот взгляд. Он встал. — Пресвятая Дева! Их надо накормить! Я позабочусь об этом!

— Сядьте, отец Шлемм, — приказал ему Иетс. — Сначала послушаем, что скажут они. — Он подошел к тому, который был помоложе. — Вы можете говорить по-немецки. Как вас зовут?

— Рудольф Келлерман. — И, устало поведя рукой в сторону, добавил: — Это профессор Зекендорф из Мюнхенского университета.