Я колебался недолго. Последнее обстоятельство решило вопрос. Это… и еще Шенион Макслей. Она простила мне мое заблуждение насчет утренней мистификации с ружьем. Она поблагодарила меня за все, что я для нее сделал, и за то, что я собираюсь сделать. Она была очень добра…

"Послушай, — спросил я себя, — на что тебе сдалась эта крошка? Ты ведь ничего не знаешь о ней, кроме того, что она замужем. И что ее мужа преследуют типы, которые на первый взгляд кажутся не очень приятными и вряд ли ценят чужие жизни. И что она высокая, и что внешность у нее потрясающая. И тело у нее, как у богини… Ну, и что же? Разве ты до сих пор не видел и не знал женщин? Что ты можешь в них найти абсолютно нового в свои тридцать три года после четырехлетней супружеской жизни и недавнего развода? Выбрось-ка ее из головы и подумай о "Балерине" и пяти тысячах долларов… а также о Беркли с его головорезами".

Я попытался выбросить ее из головы, но это было не так просто. Я никак не мог представить себе ее мужа. В какую историю он ввязался? И если дело слишком серьезно, то стоит ли впутываться и мне? Почему он так уверен, что сможет безошибочно найти этот самолет? Почему он так уверен, что ему удастся ускользнуть от своих преследователей? Почему он так беспечен, подвергая свою жену произволу мерзких негодяев, оставив ее без помощи и защиты? На все эти "почему" я не мог найти ответа, а впрочем, я и не старался. Какое мне до них дело? Мне предложили выгодную, хотя и опасную работу, и я согласился. Я знал, что высадка людей на чужую территорию карается законом. И мне не улыбалась возможность еще одной встречи с Беркли или с кем-нибудь из его людей… Но в этом-то и заключается риск, на который я должен был пойти и за который мне платили.

Ее преследователи приняли меня за ее любовника. Что же, это было нам на руку. Это давало нам возможность поддерживать связь друг с другом, не вызывая подозрений с их стороны.

Что может быть естественнее беседы двух влюбленных по телефону? Правда, эти беседы не должны возбуждать у них подозрений насчет характера наших взаимоотношений, если они их подслушают, но это уже не так трудно.

По крайней мере для меня…

Мы условились, что она позвонит мне, как только достанет нужную сумму для покупки и снаряжения судна. Она дала мне свой номер телефона, и я проводил ее до машины.

— Вы очень мне помогли, Билл, — произнесла она, перед тем как сесть в машину. — И я всегда буду помнить… — Она уехала.

Я стоял и долго смотрел ей вслед.

В половине одиннадцатого я подошел к воротам причала. Кристиансен, наш вахтер, выглянул из дверей своей сторожки:

— Вас спрашивал какой-то парень, мистер Маннинг. Он все еще крутится где-то здесь.

— Ладно. Спасибо и спокойной ночи.

Я не обратил особого внимания на его сообщение. Было уже слишком поздно, чтобы это было насчет работы. Я вошел под длинный навес, тянущийся вдоль пирса. Здесь царила чернильная темнота и было душно, как в бочке с сельдями. Впереди мерцали огоньки яхт и шверботов, стоящих на рейде. Я подошел к трапу, переброшенному с причала на барку, и тут вспомнил слова старого Кристиансена о том, что тут меня кто-то поджидает. Я оглянулся. Моя машина стояла у входа под навесом, никакой другой не было. Может быть, он уже уехал? Но тогда почему Кристиансен не заметил этого? Ведь он караулил единственный выход отсюда. Тогда я и не подозревал, что влезаю в ловушку.

И тогда я заметил его — тлеющий огонек сигареты внутри моей машины. Распахнулась дверь, и он вышел.

Это был боксер-коротышка. В тусклом свете сумерек я различил его напряженное лицо с глазами, горевшими жаждой схватки. Ленивым движением он раздавил окурок о дверцу моей машины.

— Я жду тебя, красавчик, — проронил он просто.

— О'кей, приятель, — ответил я еще проще. — Я однажды слышал об одной маленькой твари, которая всю жизнь ждала, чтобы кто-нибудь отправил ее ко всем чертям. Это была любимейшая сказка моего детства. Так вот, это не ты случайно?

И тут я вдруг увидел его в ту минуту, когда он прижимал Шенион, баззащитную, коленом и наотмашь бил по лицу. Дикая ярость захлестнула меня. Я обрадовался, что он пришел…

Я сжал кулаки и пошел на него.

Он не был новичком в своем деле. Он успел трижды ударить меня, прежде чем я достал его. Ни один из его ударов не причинил мне особого вреда, но все они были достаточно болезненными. Я был знаком с такими приемчиками. Он надеялся измотать меня, сбить дыхание, а затем уже без помех отделать меня, как бифштекс.

Скажем так: мои ответные удары не достигали цели. Они лишь заставляли меня терять равновесие, и он не упускал случая использовать это.

Его левый кулак снова коснулся моего лица. Я инстинктивно прикрылся, и тут же его правый кулак незамедлительно угодил в мое солнечное сплетение.

Я почувствовал, как у меня перехватило дух, но удар был довольно слабым и поэтому я сразу же восстановил дыхание.

Он что-то процедил сквозь зубы. И в тот же момент мой кулак врезался в его правый глаз. Но он, не обращая внимания на кровь, сделал выпад левой. Я схватил его за запястье и дернул на себя. Это было не совсем по боксерским правилам, и поэтому он был захвачен врасплох. Он резко выдохнул воздух, когда мой правый кулак с чавкающим звуком угодил ему в живот. Затем еще и еще… Все девяносто фунтов своего веса я вкладывал в эти удары.

Он попытался достать меня коленкой, но я отбросил его ударом в живот. Он мягко отскочил, автоматически сохраняя стойку. Он все еще был опасен, и теперь он двинулся на меня все с той же зловещей ухмылкой. Когда он подошел на близкое расстояние, я ударил его в нос, но он резко отклонился и мой кулак просвистел у него над головой. А он тем временем провел серию ударов и сбил у меня дыхание. В глазах у меня потемнело. Его тяжелый кулак взметнулся несколько раз, и кровь залила мое лицо. Он продолжал бить и бить… но я все еще держался на ногах. Я открыл глаза и сквозь пелену увидел его кулак, стремительно приближающийся ко мне. Я резко пригнулся и втянул голову в плечи. Он промазал, но сила инерции была настолько велика, что он упал, перевалившись через меня. Пока он вставал, прошло время. Это предоставило мне передышку, и я перевел дух. Затем я взглянул на него. Весь в пыли, с ободранными в кровь руками, он следил за мною взглядом убийцы. Ему нужно было только сохранить темп схватки — и я окажусь в его руках. Он отлично знал это.