Смейся, и весь мир будет смеяться вместе с тобой. Плачь — и ты будешь плакать в одиночестве… Мистер Скиннер то плакал, то смеялся. Но смех его был смехом безумца — к нему никто не пришел.

Сумасшествие полностью подчинило себе бывшего убийцу. Забыв о замурованной двери, он принялся готовить смертельную ловушку самому себе. Оторвав телефонный шнур, мистер Скиннер один конец привязал к дверной ручке, а второй осторожно обвязал вокруг курка. Затем прикрепил ружье к спинке стула, повернув дуло к себе. Он стоял на коленях и ждал. Ждал, что кто-то откроет дверь, избавив его тем самым от страданий. Через два часа ожиданий и нагнетающей тишины мистер Скиннер разгромил номер и в отчаянии колошматил молчавшую столько лет дверь номера.

— Сэ-э-эр? — вдруг послышалось за дверью.

Скиннер напугано смолк.

— Это портье, сэр.

— Портье? — радостно прошептал мужчина. — Портье…

— Вы-ы-ы… что, в стене?

— Как звать тебя, парень? — спросил Скиннер.

Стоявший по ту сторону двери Тед, осмотрелся, нет ли кого-либо, кто мог бы его разговор со стеной понять превратно.

— Тед, — неуверенно представился вампир.

— Тедди, освободи меня…

Портье удивленно оглядел стену.

— Как? — проводя рукой по старым обоям, удивился он.

— Открой эту чертову дверь… открой ее…

За пошарканной бумагой в красную продольную полоску угадывался какой-то рельеф. К тому же тон двух обойных полос, перед которыми сейчас стоял ночной портье, немного отличался от стен всего этажа. Теду стало интересно, он слега надавил пальцами, проделал в бумаге дыру. Схватив отошедший край, он дернул бумагу на себя, оторвав значительный кусок. За обоями обнаружилась дверь. Двадцать пятый номер. Странно, но именно сюда он и вез заказанный ужин — отбивную с кровью и бутылку мартини… Золотистая круглая ручка. Портье сорвал остальные мешающие ему открыть дверь обои. Достал универсальный ключ. Вставил в замок.

— Я вхожу, сэр.

Повернул. Щелчок.

Портье Тед нацепил дежурную улыбку и дернул дверь на себя.

Бах!

Тележка жалобно дзинкнула, вырываясь из вдруг ослабевших рук вампира. Он почувствовал соблазнительный аромат крови… большого количества крови. Тед оперся на дверь и заглянул в комнату. Первое, что ему бросилось в глаза, это фантастическая картина на стене: появляющиеся красные брызги сливались в причудливые узор.

— Кровь… кровище… кровушка… кровиночка… — зашептал портье. У Теда подкосились ноги, он вполз в номер, но пока ещё хорошо помнил о договоре с богиней смерти.

— Пи-ить… пи-и-и-ить, — словно измученный солнцем пустыни, зашептал вампир.

Рядом раздался стон. Портье встал в охотничью стойку. Осмотрелся.

— Кто здесь?!

— Ты прострелил мне руку! Идиот!

Боль и странное поведение портье привели мистера Скиннера в чувство. Словно впервые он увидел номер, в котором провел столько лет. Остро захотелось жить. И не просто жить — выйти отсюда, вдохнуть свежий воздух, ощутить капли дождя на лице, и отомстить тому ублюдку, которому служил все эти годы…

Тед уж было плюнул на послышавшиеся оскорбления, приписав их галлюцинациям от кровяного голодания, и пополз к карминовой стене, но вдруг наткнулся на что-то невидимое.

— Идиот! Смотри куда ползешь! У-у-у-у-у, — застонал кто-то и, что есть силы, пнул портье по заду. — Какого черта ты так дверь дергаешь? Плавненько надо было… плавненько.

От удара вампир подлетел к самой кровати. Потирая пятую нетопырскую точку, Теодор поднялся, упер руки в бока, аки базарная баба, и возмутился:

— Чего это? Эй, ты чего прячешься?! Ты кто такой? Что тебе нужно?

— Пошел ты! Аптечку мне принеси! — огрызнулся мистер Скиннер.

Теодор, нахватавшийся за день всякой книжной премудрости, почувствовал себя едва не экзорцистом и важно заходил вдоль кровати.

— Дух нечистый, сначала покажись, а потом и будем разговоры вести…

Портье не окончил мысль. Напротив него поднялись белая рубашка и брюки. Из-под штанины торчали белые носки. Правый рукав рубахи постепенно окрашивался алым. Вампир снова учуял кровь и зачмокал, как младенец во сне.

— Ой, у вас кровь, — невинно хлопая ресницами, произнес портье.

— Конечно кровь! Идиот! Ты стрелял в меня!

Рубашка и брюки подошли к двери. Телефонный шнур самостоятельно отвязался сначала от ружья, потом от дверной ручки. Обмотался вокруг правого рукава. Рукав погрозил узлом озадаченному вампиру.

— Что? — удивился Теодор.

— Помоги перевязать, — последовал надрывный ответ. — Ты идиот, мне правую руку прострелил. Надейся на дурака…

— Мистер Скиннер? — вспомнив имя постояльца, уточнил портье. — Что за работенка-то у портье? Одна вызывает, чтобы я наблюдал за конвульсиями ее вздернутого тела, другой заказывает ужин, а сам стреляться вздумал! И для чего это вам?