Это единственный способ исправить собственные ошибки, порожденные тягой к этому миру. Я рисовала всех без разбору, не думая о последствиях, не заботясь о будущем. Впредь я так не поступлю. Мне пришлось стать убийцей, чтобы защитить этот мир от самой себя. Больше не хочу. Может это не честно по отношению к остальным, но в отличие от меня, они — воины, они умеют убивать, когда дело доходит до боя. А не так, как я — в спину. Теперь они смогут убить своих врагов. Наших врагов. Я больше не стану им в этом помехой. Вот оно, мое сражение. Волшебный ластик стирает не портреты, а мою магию. Все, что я умею — рисовать. Теперь я научусь не рисовать тоже.

Я настолько увлеклась процессом, что совершенно не замечаю ничего вокруг. Легкое покашливание над головой действует на меня ошеломляюще. Я пугаюсь этого нежданного звука и вскакиваю, опрокидывая стул. Эльф-похититель, в моем только что воевавшем с собственными демонами сознании, отождествляется с этими самыми демонами.

— Убью! — рычу я то ли от злости, то ли от страха и, схватив первое, что попадается под руку, бросаюсь на врага.

Разъяренная женщина с лифчиком наперевес — это вам не в беззащитных эльфиек стасисом из-за угла швыряться. Издав панический девчачий визг, перепуганный эльф бросается наутек. Меня охватывает праведный гнев. Адреналин звенит в ушах, азарт погони застит глаза алой пеленой. Раскручивая над головой, как пращу, свое грозное оружие, я с воинственным кличем апачей несусь следом.

Когда мы пробегаем мимо стола в четвертый или пятый раз, до меня начинает доходить весь комизм ситуации. А зачем я, собственно, за ним бегу? Ну, догоню (если догоню), ну и что? Что я дальше-то делать буду? Не убивать же его, в самом деле. К тому же, эльф, убиенный лифчиком, это, конечно, эпос, но уж очень сказочный.

Заценив разумность аргументов, я останавливаюсь. Эльф по инерции пробегает еще несколько шагов, потом тоже тормозит и с опаской косится на меня через плечо.

— Брейк! — выдавливаю я, с трудом переводя дыхание, — Временное перемирие. Так и быть, живи пока.

Похититель тоже тяжело дышит и на контакт идти не спешит. Напугала я его, однако! Ну и славно! Так ему и надо, засранцу. Нечего меня похищать было. Вот, получил благодарность от начальства. В одной камере теперь сидим.

— Л-леди Маргарита?

О! Голос прорезался! Сразу бы так! А то ни "здравствуй" тебе, ни "как поживаете", а прямо стасисом между глаз. Он что, после этого еще надеялся на мое благодушие? Наивный! Пусть спасибо скажет, что я бегать толком никогда не умела.

— Ну, чего тебе, горе-террорист? Допрыгался? Вместе со мной укатали?

— Миледи? А-а-а… а вы, случайно, не знаете, где это мы?

Упс! Он что, издевается?

— Куда ты меня приволок, там мы и есть. А где это — тебе видней.

— Я?

— Ну, не я же.

— Но… но я вас только оглушил. А потом… потом, словно пол под ногами разверзся. Я толком и не понял, что произошло. А теперь мы здесь.

— Ты что, хочешь сказать, что даже до Сентанена меня не дотащил?!

Вот ведь неумеха! А туда же, Серебряных леди похищать! Чему их только в школе учат, ей Богу!

— Ты меня похитил? — грозно интересуюсь я.

— Я… я… не… — ужас снова отражается на лице эльфа, и он начинает медленно от меня отступать.

— Так похитил или нет? — сбавляю я обороты.

Снова бегать за ним по кругу мне совершенно не хочется, а этот трус того и гляди опять сорвется с места.

— Нет, — он вздыхает, — не успел. Мы не то, что из Библиотеки, даже из коридора возле кухни не выбрались. Нас тьма поглотила.

— Какая на фиг тьма?! Ты что несешь-то?

— Да не знаю я! Вот честное слово, леди Маргарита, не знаю!

— То есть, мы не в Сентанене, и держит нас здесь не Ирэльтиль?

— Не думаю, — качает головой этот трусишка и снова с опаской смотрит на меня: разозлюсь или нет.

— Тогда, кто?

Эльф пожимает плечами и разводит руками. Эдакая картина озадаченной невинности. Блин, ну что ж мне так на дураков везет-то, а?

— Ладно. Значит, мы не в эльфийском плену. Уже хорошо.

— Почему? — робко спрашивает он.

— Потому что проще будет договориться с тюремщиками, балда!

Ага! Щаз! Еще было бы с кем договариваться.

— Тюремщики! Ау!

Никто, разумеется, не отзывается, а эльф смотрит на меня круглыми глазами. Небось, решил, что я совсем спятила. Подожди, милый, в твоей интеллектуальной компании я скоро на невидимую луну выть стану.

— Ну, что ж! Не сейчас, так потом. Рано или поздно кто-нибудь нас навестит, — оптимистично заявляю я, — Так, мне тут одно дело закончить надо.

Я гордо марширую к столу, поднимаю стул и снова начинаю стирать рисунки. А ведь эльф прав, это не Ирэльтиль. Может, он и предложил бы мне лишить защиты эльфов-отступников, но заговорщики среди орлов — его пятая колонна. Их портреты он бы мне не подсунул. Тогда кто?