Халли ссыпался по нижнему пролету, споткнулся и растянулся на животе на полу чертога. Медленно поднялся, развернулся к столам. Далеко справа, за смутно различимым рядом колонн, просматривались двери, ведущие во двор. Даже отсюда было видно, что они крепко заперты на засов.

Снова мучительный шепот:

— Хорд! Рагнар! Вставайте!

Халли, обернувшись, увидел, как Олав преодолевает последнюю ступеньку. Лицо больного блестело от пота, свалявшиеся волосы свисали на глаза, грудь судорожно вздымалась и опадала.

— Давай посмотрим правде в глаза, — предложил Халли. — Они все крепко дрыхнут, как пьяные свиньи, — впрочем, они и есть пьяные свиньи. Возвращайся в кровать, пока можешь. Эта погоня тебя погубит.

Олав жутко усмехнулся.

— Халли, Халли, но как же ты наружу-то выберешься? Двери все заперты!

— Ничего, придумаю что-нибудь.

Халли посмотрел в сторону лестницы, ведущей в кладовую, через которую он проник в чертог. Нет, чересчур рискованно: наружная дверь наверняка заперта, можно оказаться в ловушке. Единственный выход — попробовать сунуться в арки за Сиденьями Закона: может, там найдется окно или еще что-нибудь…

Он услышал тяжелое дыхание, краем глаза заметил размытое движение. Халли метнулся в сторону; кочерга рассекла воздух у его плеча и врезалась в каменный пол. Олав выругался.

— Это была неплохая попытка, но ты слабеешь, — констатировал Халли. — А моей ноге стало лучше.

Это была правда: онемение понемногу проходило. Мальчик похромал прочь, к яме, где над тлеющими углями все еще висела бычья туша: груда костей и жил с ошметками мяса. Пол возле туши был заляпан салом; Халли поскользнулся и чуть не потерял равновесие. Выпрямившись, он увидел два кованых вертела, прислоненных к краю ямы. Он наклонился, схватил их и обернулся навстречу надвигающемуся Олаву.

Халли взял в каждую руку по вертелу и угрожающе помахал ими.

Олав насмешливо засипел.

— О дух Хакона, страх-то какой! Будь я жареным цыпленком, убежал бы без оглядки!

— Берегись! — рявкнул Халли. — У нас в верхней долине умеют сражаться двумя клинками!

— То-то ты ими машешь так, точно мух отгоняешь! — хмыкнул Олав. — Чем дальше, тем больше я удивляюсь, как ты вообще сюда добрался. Ты не умеешь убивать, ты не умеешь драться — бестолковее парня я еще не встречал!

Он взмахнул кочергой и выбил один из вертелов из руки Халли. Вертел описал дугу и застрял, дрожа, в туше быка.

Халли, побледнев, сделал шаг назад вдоль ямы и метнул второй вертел в Олава, точно копье. Олав отклонился вбок; вертел скользнул по его щеке и со звоном упал на пол. Олав выпрямился, ощупывая щеку.

— Ты смеешь нападать на сына Хакона в его же собственном чертоге?! Будь я здоров…

— Будь ты здоров, я бы все равно был ловчее и проворней тебя, потому что я — сын Свейна, который, кстати, как-то раз усадил твоего предка задом в терновый куст! Знаешь эту историю? Я только надеюсь, что Хакон носил рубашки подлиннее, чем у тебя!

Говоря это, Халли торопливо отступал назад через чертог, не обращая внимания на протесты больной ноги.

Олав, то ли от гнева, то ли от боли в щеке, тоже прибавил шаг.

— Ах ты, трус! Что, убегаешь?

— Это называется «применяться к обстоятельствам»!

Халли поравнялся со столом, заваленным объедками и грязной посудой. Он схватил кубок и швырнул его в Олава, тот уклонился. Тогда Халли метнул блюдо, а за ним — сальную кость от окорока. От блюда Олав увернулся, а вот кость угодила ему в голову, вызвав залп хриплой брани.

Олав шел вдоль стола, а Халли отступал, швыряя в своего врага все, что попадалось под руку. Кубки, яблоки, чаши, плевательницы, обглоданные куриные тушки, столовые ножи, какие-то круглые овощи, сваренные, но оставшиеся несъеденными, — все это летело в лицо Олаву. От некоторых снарядов тот уворачивался, другие отбивал, но все равно доставалось ему изрядно.

Закончил Халли горстью спелых слив.

— Эй, открой рот пошире! — крикнул он. — Я попробую закинуть туда хотя бы одну!

Он испытывал радостное возбуждение — впервые с тех пор, как вошел в комнату Олава. Ну да, он не сумел сделать то, зачем пришел, и, возможно, теперь все пропало. Но сражаться за свою жизнь — это совсем не то, что пытаться прикончить беспомощного врага, и Халли обнаружил, что это ему нравится куда больше. Особенно теперь, когда ушибленная нога почти совсем отошла.

Он посмотрел вдоль чертога: оставалось всего полпути до возвышения и арок. Однако Олав не отставал, а если позволить ему выйти отсюда, он разбудит остальных. Значит, надо его как-то остановить…