Шрифт:
— Когда наряжаться будем?— спросил у «дяди Стёпы» Шахназаров.
— К утру сделаю,— заверил тот.
— Слыхал, Юрка? Утром ты станешь солдатом.
— По форме,— буркнул «дядя Стёпа»,— а так — какой он солдат? Ни строевым шагом ходить не умеет, ни честь отдавать. Там, где надо говорить «так точно», у него всё какие-то «ага».
— Что верно, то верно,— согласился с ним Шахназаров.— Поучимся, Юрка, что ли?
— Ага. Так точно!
— Что ж, сказано — сделано. Будь здоров, дядя Стёпа!
Сразу от проходной Шахназаров свернул в лес. Шёл размашисто, споро,— Юрка едва поспевал за ним.
— Куда мы, Шах?
— Живее! Времени у нас — кот наплакал.
— Какой кот?
Шахназаров засмеялся, взъерошил Юркины волосы, потом взял его за руку, увлекая в берёзовую рощу с редкими приземистыми ёлочками.
Сразу за рощей Юрка увидел поросшую невысокой травой лощину, на дальнем краю которой, у насыпанного вала, стояли фанерные щиты с наклеенными на них полосатыми кругами.
— Это наш тир. Тут — стреляют. А сегодня у нас с тобой будет здесь строевая подготовка,— объяснил Шахназаров и неожиданно спросил, словно возмущаясь: — Рядовой Яскевич, как стоите? Вы кто — солдат или корова на льду?
— А как стоять?— смутился Юрка.
— Пятки вместе, носки врозь, грудь вперёд... Да не живот, а грудь вперёд! Хорошо! Вот теперь ты немного похож на солдата. Теперь поучимся ходить, отдавать честь командиру, поворачиваться направо, налево, кругом. Согласен?
— Ага... Так точно!
— Рядовой Яскевич, шагом... марш!
Подчиняться было приятно и ничуть не обидно, хотя Шаху и многое не нравилось. Если верить словам Шаха, то он, Юрка, и стоять толком не умеет, и ходить не умеет, и руки у него при поворотах болтаются, как пустые рукава на огородном пугале.
— Но ты, Юра, молодец! Всё понимаешь как надо. Через неделю по-настоящему научишься — хоть в строй!
Солнце уже опустилось за гребень леса, когда Шахназаров отправил Юрку домой. Прибежал запыхавшийся. Вся семья была в сборе. Папа и Оля сидели за столом: папа читал газету, Оля болтала ногами. Мама из кастрюль раскладывала по тарелкам варёный картофель и сосиски.
— Ох, как я устал!— крикнул Юрка с порога.— Я, папа, занимался строевой подготовкой. Меня Шах учил ходить... Вот...
Папа и мама переглянулись, потом папа, улыбаясь, спросил:
— Ну и чему же ты успел научиться?
— Хочешь — покажу?
— Мой руки,— сказала мама,— и садись за стол. Наверное, проголодался?
— Так точно!— выпалил Юрка. Папа и мама вновь переглянулись. Мама вздохнула и покачала головой.
Юрка с аппетитом уплетал свой ужин, не замолкая ни на минуту. Конечно, он не мог не рассказать, что Шахназаров сделал для Дункана отличную конуру, а его, Юрку, назначил младшим помощником начальника караула по службе выводных караульных собак, и скоро он, Юрка, будет водить на пост Дункана. На самом кончике Юркиного языка вертелась новость о том, что «дядя Стёпа» дошивает для него мундир и не позже как завтра он, Юрка, вырядится в воинскую форму. Но тут ему подумалось, что интереснее будет появиться перед всеми в мундире неожиданно, и эту новость он решил сохранить пока втайне.
В этот вечер он не мог заснуть долго, и казалось ему — время остановилось. Проснулся и ночью, чего с ним никогда не случалось. Стоял у раскрытого окна, глазел на мерцающие звёзды, а вокруг — в городке и в лесу — стояла такая тишина, что было слышно, как у шлагбаума прохаживается часовой.
— Стой, кто идёт?— донеслось с огневой позиции так ясно и отчётливо, будто огневая была совсем рядом.
— Разводящий со сменой,— ответили глуше.
Юрка чутко вслушивался в тишину,— не заскулит ли Дункан, наверное, ему скучно и неуютно в будке под открытым небом... Но что поделаешь? Если он будет дрыхнуть в комнате под кроватью, никогда ему не быть сторожевым псом. А там — он скоро подрастёт и станет похожим на Рекса и Венеру.
Ах, скорее бы кончилась эта ночь!
САМОВОЛЬНАЯ ОТЛУЧКА
Мундир и в самом деле получился на славу. Шахназаров улыбался. Баградзе удовлетворённо цокал языком, и лишь «дядя Стёпа» хмурился, то ли недоволен был своей работой, то ли у него характер такой.
Наконец проговорил:
— Носи на здоровье!
Юрка обул ботинки, вновь подошёл к зеркалу, поправил на голове пилотку с блестящей эмалево-алой звёздочкой.
Пуговицы на мундире сияли, отражая попавший в окно луч солнца, сияли и артиллерийские эмблемы на погонах — два скрещенных пушечных ствола,— глаз не оторвать!
— Ну, я побегу,— заторопился Юрка.— Ладно, Шах?
— Беги,— кивнул тот.— Мне тоже сейчас надо идти на почту.
— И я с тобой, Шах! Возьми, пожалуйста...
— Без разрешения? Не могу...
— А я у папы попрошусь. Прямо сейчас!..
Юрка выскочил из каптёрки и помчался к казарме.
Дневальный удивлённо взглянул на него, потом улыбнулся и отдал честь. Юрка тоже отдал честь. У двери с табличкой «Командир дивизиона» нерешительно остановился. Как ему теперь обращаться к отцу? Называть папой неудобно, на нём теперь воинская форма. Надо так, как учил Шахназаров. А если не получится?