Сначала я рассуждала так: она молода, влюблена и поддается влиянию. Как любая женщина рядом с любимым мужчиной. Сейчас я не знаю что думать. Мои познания заканчиваются: я так и не переступила черты, которая отделяет замужнюю женщину от одинокой.

Эта девушка часто говорит о том, что у неё красивая душа. Верю на слово. Впрочем, никто не идеален. Хвастунишка она та ещё: "У меня самый лучший в мире велосипед! Самый лучший в мире муж! Я фотографирую — круче, чем известные фотографы!". "Видели бы вы, как мы с моим мужем в постели зажигаем!", "У меня пышная грудь, не то что у всех этих прыщавых!".. Ну это ладно, главное, чтобы чтобы человек был добрым. Именно такой я её и считаю. Но… она часто ругается с грубиянами в сети. Резка в выражениях и пользуется методом пощёчины в разговорах. Говорит о своей прошлой нелегкой жизни, но верится с трудом. Тот, кто перенёс настоящую боль и одиночество сам, никогда не унизит этим другого. Никогда не позволит себе задеть чувства собеседника. Такой человек будет тактичен, осторожен, пусть даже в остальных сферах жизни он грубоват. Как же она может быть человеком, который "пережил многое"?

Добрые не пользуются методом шоковой терапии. Им это не нужно. Когда вы видите человека, у которого в прошлом году была сломана нога, вы же не подойдете к нему и не скажете: "Слабо пробежать со мной кросс, лузер?". Не станете его бить по этой ноге, насмехаться над ним? Так отчего же большинство людей думает, что метод насмешки и ударов по самолюбию должен сработать в плюс, а не в минус?

Её стремление дать отпор всякому кто её заденет, скорее говорит о слабости, чем о силе. Самоутверждаться в ссорах? Гордится своими победами в словесных дуэлях? Не убедить, не пройти мимо, но добить? Только потому, что она обладает для этого достаточным словарным запасом?

Рассуждает о том, чего не знает, и в глаза не видела: например о том, что моя мать не любит меня оттого, что я неудачница. Оскорбляет, проявляет нетактичность. "О, я же так добра, я стараюсь по-дружески общаться с бывшей любовницей своего мужа!.. Ну я же не виновата, что вместо этого выходит дрыном по лбу! Хахаха, ну ка я еще раз!".

— "Не позорься, Света!" — говорит она мне.

— "В чем же мой позор? Я не уродина, никого силой в постель не тащила. Ни над кем не издевалась. Чего мне стыдится? Отношения твоего мужа ко мне, или того, как ко мне относишься ты?".

Но кому какое дело? Счастливые и привлекательные делают все что хотят, а остальные закрывают на это глаза. Победителей не судят, как бы они себя не вели.

Разве я пыталась разрушить их счастье, или вредить ей? В чём мой эгоизм, где? Но она видит во мне лишь дурные намерения. Ей незачем разбираться, главное сохранить свою попу в тепле. Прямо как мои родители. Те всё друг о друге знают: кто садист, кто безвольный сообщник, — но крайняя всегда я. Всегда во всем виноватая, самая негодная, чёрная и паршивая. Мамулик могла ругаться матом, проявлять жестокость, и говорить о высоком благородстве и доброте своей души — и о неизмеримо мерзкой и низкой душонке дочери. У кого в руках кнут? Кто сильнее, или кто счастливее — ну тот и прав. А кого обижают и бьют — пусть поплачет в сторонке и подумает о том, как "совершенствовать душу". "Если ты несчастлив, ты сам в этом виноват!". А если не сам? Что тогда?

Кто такие окружающие и что они могут знать обо мне — если не интересуются мной? Как они могут судить какой я человек — плохой или хороший, если они бракуют меня по внешности, или из-за денег? Или из-за тех несчастливых обстоятельств, которые и с ними могли случится? Да кто они такие — всевидящие боги что-ли?! Без собственных недостатков и пороков? Они же не видят, что творится у них под самым носом! Они даже не способны узнать фотографию мужа пятнадцатилетней давности! Мужа, с которым живут и растят ребенка! Ничего о себе не знают… Тогда что они могут знать обо мне? Да ничего.

Хочу рассказать о своих мотивах: почему я решила все рассказать жене Сергея. Она сама предложила мне несколько вариантов на выбор: зависть, желание отомстить им, потому что они счастливы вместе… Крайнее одиночество и невозможность поговорить с кем-то кроме неё (вроде того, что мне нужна её помощь).. Желание достать её мужа, через жену… Или то, что я считаю её умной и приятной собеседницей. Однако самомнение! Раньше, может, я и находила её приятной, но не тогда, когда она предлагает мне найти смысл нашего общения. Не всё нужно говорить словами. Если тебе не хочется общаться со мной, зачем предлагать мне убедить тебя в обратном? Королев нет, и никто ни перед кем унижаться не будет.

Что я ей могла сказать в тот момент? "Вы тут машину новую купили, а меня вчера папашка отходил так, что я трижды под себя обосцалась"?!! Что вена на ноге опять повреждена, потому что меня как убитого зверя поднимали и волокли за ногу головой по полу? Что кулаками лупили в лицо со всей дури столько раз, что чуть не сломали его, а через нос пошла кровь? Синяков мало — только вокруг глаз, зато вся кровь как иголками запеклась внутри? Что по костям под глазами и скулам — били как по наковальне? Что я язык себе чуть не откусила? И не могу кушать ничего — так печет и режет от раны во рту? Что нижней стороне челюсти (под подбородком) громадный кровоподтек? О чем с ней говорить? О милиции, и о том, с каким презрением смотрят на тебя участковые? Обращаются ко мне: "Жен-щина", — так, будто мне сто один год! Сообщить его жене о том, что уже несколько суток после побоев не могу заснуть в своей кровати? Что плачу? Что каждый раз, когда моя голова прикасается к простыне, мне кажется что мое лицо месят кулаками, а сама кровать уплывает из под меня, будто я качаюсь на огромных волнах? Что не могу теперь своими руками прикасаться к своему же лицу? А если надо почесать онемевшие до костей щеки, и я касаюсь кожи — то тут же начинаю реветь, как маленькая, и не могу остановиться? Что теперь я даже онанизмом занятся не могу, потому что мне кажется что глаза папашки все время находятся со мной в комнате, вместе с синяками на коже? Об этом мне надо было ей рассказать? Или о том, как её муж-сатанист издевался надо мной? Хотя не должен был! Не имел права! Учитывая мою ситуацию. Ведь он же знал, что меня избивают, как обращаются. Достать его? Да! Да, вашу мать! Пусть поговорит со мной, если осмелится! Только трусливые и злые люди будут прятаться за юбку жены. Проще сказать: она чокнутая. Если я чокнутая — скажи мне это сам, в лицо, а не своей жене. Она посылает меня к психологу, чтобы тот лечил травму, которую нанёс её муж. Не проще ли, чтобы он сам — напрямую, без посредников в белых халатах — исправил причиненный вред? Но у Сережи одна задача, как в той пословице: "Усраться — не поддаться!". Он не признается, что шуточки Клона — его рук дело. Кому поверит она? Любимому, или той, кто, по её мнению стремится разрушить семейный очаг? Выбор очевиден.

Противодействие лежит не в области: "бывшая любовница — жена". Я могу пережить, что он меня не хочет. Всё иначе, чем невзаимная любовь, ревность или месть.

Как шутит моя сестра, цитируя героев "Ночного дозора": "И сошлись в битве Свет с Тьмою, и бились они, и никто не мог победить". Итак, мои мотивы: я действительно считаю, что он сатанист — несмотря на процедуру венчания в церкви.

Несмотря на любовь к нему окружающих и на их нелюбовь ко мне.

Несмотря на то, что они такие красивые и приятные.